- спросил Димка, глядя на меня со второй полки.
- Я? Ничего… - мне не хотелось беспокоить Димку ненужными подозрениями. Димка вдруг рассмеялся:
- А я думал, ты что-нибудь приметил…
Я внимательно посмотрел на Димку. Он все так же смотрел и улыбался.
- Что смотришь?
- Думаю над тем, кто о нас тут печется. Ночью мне надо было выйти, я стукнулся, а дверь закрыта… Наверно, нас все-таки подозревают…
Поезд между тем несся на восток. Летели мимо станции, разъезды, будки и телеграфные столбы. От столба до столба идти да идти… А мы пролетали это расстояние за секунды!
Все чаще попадались разрушенные станции и города. Мелькали тянувшиеся на многие километры развалины. Удалось прочитать таблицу со знакомой надписью «Брест». Значит, поезд шел уже по советской земле, истоптанной фашистскими сапогами.
Мы с горечью следили за разворачивавшейся панорамой. Небо - серое-серое - будто плакало оттого, что на нашей родной земле хозяйничали фашисты. Под дождем, едва шевелясь, работали на железной дороге наши люди, и по тому, как смотрели они на поезд, по взглядам, которые бросали на нас, мы чувствовали всю глубину ненависти русских к фашистам.
Часто мы видели, как немецкие солдаты восстанавливали разрушенный путь. Бросалось в глаза, что среди солдат много стариков, горбатых и хромых людей, - должно быть пригнанных сюда после тотальной мобилизации. Мы слышали о ней, когда работали у Фогелей, и нам очень хотелось, чтобы под тотальную мобилизацию попали наши мучители Паппенгейм и Камелькранц.
Из соседнего вагона пахнуло чем-то до головокружения вкусным. Я сознательно написал: «до головокружения». Так действовал этот, проникавший в душу аромат.
Перейдя через крытый переход в соседний вагон, я остановился в тамбуре. Из вагона слышался торопливый стук ножей и оживленный говор двух, должно быть, поваров.
Первый: - Опять наш шеф нашел каких-то мальчишек…
Второй: - Да, завтрак и обед - на четыре персоны. Шеф оказал, чтобы мы кормили ребят из одного с ним котла…
Первый: - Долго ли? Может, опять, как Эрнст и Гельмут, взлетят на русских минах?
Второй: - Что ж, зато генерал жив и здоров. Ходят слухи, что скоро сам Гитлер вручит ему крест с дубовыми листьями…
Первый: - Все-таки хитрый наш шеф! Мальчишки взлетают на воздух, а он награды получает…
Я осторожно ушел к себе в вагон. Дудки! Никогда мы не будем заслоном для генерала, никогда не спасем его ни от пули, ни от мины!
Часов в десять нас позвали к генералу. Перед уходом я предупредил Белку, чтобы она не забывалась и лучше изображала глухонемую.
Генерал уже побрился и стоял перед зеркалом, причесывая реденькие седые волосы. В зеркало я видел, что он внимательно изучает нас блестящими серыми глазами.
- По вашему приказанию явились! - отрапортовал я.
- А, это вы? - как будто только что заметил нас генерал. - Ну, молодые люди, как спали?..
- Спасибо, господин генерал… Очень хорошо отдохнули.
- Ну давайте знакомиться, - повернулся он к нам. - Меня зовут дядя Вальтер. А вас?
Я подумал, что генерал что-то слишком уж забывчив, и потому напомнил ему, что мы братья - Отто, Руди и с нами бедная глухонемая сестра Грета.
- Хорошие германские имена! - повторил он свои вчерашние слова. - Так ты, Отто, говоришь, что вы из Познани… Скажи…
- Простите, дядя Вальтер, я вам говорил, что мы из Грюнберга…
- Ах, да, да, - улыбнулся он и пригласил: - Итак, Отто, Руди и Грета, идемте завтракать!
Он ввел нас в прекрасный обеденный зал, где все сверкало - и графины, и рюмочки, и тарелки, и даже повар в белом халате, гладко выбритый и надушенный. Как только мы расселись за столом, повар внес большую серебряную миску и разложил перед нами котлеты с красивым гарниром.
Генерал сразу взялся за графин, хотел и нам налить вина, но я остановил его:
- Дядя Вальтер, мы пока не пьем… А вот если у вас найдется лимонад…
- Неужели не пьете? - захохотал генерал. - Я-то думал, вы уже совсем большие…
Он протянул руку через стол и, доставая бутылку с лимонадом, нечаянно задел меня:
- Извини, Руди…
«Что он путает наши имена? - подумал я. - Это, видимо, наука Фольмера».
- Простите дядя Вальтер, меня зовут не Руди, а Отто.
- Ты прости, Отто… Я забыл.
И генерал налил нам всем лимонаду, а себе коньяку. Подняв рюмку, провозгласил:
- За победу германского оружия! Выпьем, господа!
Мы принялись уписывать еду, что была в тарелках.
- Ого! - генерал. - Аппетит у вас неплохой. Розен, - обратился он к повару, - дай им еще по тарелке.
«Дядя Вальтер» закусил икрой, выпил и принялся есть мясо. Он повеселел и попросил себе еще порцию, обнял меня за плечо, спросил:
- Как ты, Руди, думаешь, стоит съесть еще одну тарелку?
Опять!
- Дядя Вальтер, - засмеялся я. - Руди - мой брат.
- Извини, извини, Отто! - придержал меня за плечо генерал. - Это больше не повторится.
Повар поставил перед нами еще тарелку мяса. Генерал налил себе снова рюмку:
- Честное слово немецкого офицера! Вы действуете на меня положительно… У меня никогда не было такого аппетита.
Потом мы пили кофе, а генерал курил. Вдруг за дверями кто-то громко прокричал: «Будет исполнено, господин штурмбанфюрер!» В тот же миг в дверь заглянул маленький тщедушный подполковник с гитлеровскими усиками, но генерал так на него глянул, что тот моментально исчез.
Некоторое время спустя мы сидели уже в кабинете.
- Вот здесь, дорогие друзья, я имею обыкновение работать…
На столе лежали карты с красиво выписанными кружочками и стрелочками. На стене тоже висела большая карта, задернутая плотной черной занавеской.
Генерал принялся убирать со стола карты.
- А кто у вас занимается геометрией? - спросил я и невинно поднял на него глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69