Ночь прошла спокойно. Под утро мы вышли к окраине села и готовы были кричать от радости, когда увидели нахлобученные на коньки соломенные крыши, маленькие, заткнутые тряпками оконца, поросшие бурьяном деревенские улочки и застывшие в утреннем сумраке колодезные журавли.
Но на первом же шагу нас ждало горькое разочарование. На воротах крайней избы висело большое объявление:
«Военный комендант ст. Шумилино разыскивает важных преступников. Преступников трое, два мальчика и девочка. Одеты в военную форму германской армии. Тому, кто доставит их, будет выдана соответствующая награда».
Когда успели размножить объявление - трудно сказать. Но факт остается фактом - нас разыскивают… В деревню заходить нельзя! Мы остановились в нерешительности.
Из крайней избы с ведрами и коромыслом показалась женщина. Черноволосая, в черном платке, повязанном так, как носят русские женщины, - под подбородком, - в опорках на босу ногу, она бросила на нас внимательный взгляд и отправилась к колодцу, что был невдалеке.
Я поправил на голове пилотку - изделие фенриха Гейнца, - пошел за ней.
- Куда ты? - бросила мне Белка. - Я пойду. Я быстрее с ней разговорюсь.
Она подошла к женщине, приветливо улыбаясь:
- Здравствуйте, тетенька. Вы не дадите ли напиться?
- Жалко, что ли? Пей на здоровье!
Пока Белка пила, женщина внимательно рассмотрела ее своими немного грустными серыми глазами. Ее, видимо, удивляло, что небольшая девчонка оделась в немецкий костюм, а говорит на чистейшем русском языке. Белка оторвалась наконец от ведра и, утирая чистые капли с подбородка, подняла на нее свои голубые глаза:
- Спасибо, тетенька! Вода у вас очень вкусная! Я такой не пила, как из Острогорска уехала…
- Вы кто же будете? Немцы аль русские? - спросила, подавшись вперед, женщина.
Белка не знала, что ей ответить. Сказать, что русские? А может, женщина продалась немцам и только и ждет, как бы нас выдать? Правда, она очень оживилась, когда Белка упомянула об Острогорске, но все же, кто знает?
- А вы за кого - за русских или немцев? - засмеялась Белка и тут же махнула рукой: будь, что будет! - Мы русские.
- А чего ж вы вырядились в их одежду? - усмехнулась женщина.
«Наша!» - радостно подумала Белка и крикнула нам:
- Будете пить?
Мы подошли. Я ие испытывал жажды, но, стараясь выгадать время и собраться с мыслями, приник к ведру.
- Скажите, у вас в деревне есть немцы? - спросила Белка.
- Н-не знаю, - скрытно ответила женщина. - Вам надо обратиться к старосте.
- Да вы что, из другой деревни, что ли? - вспылил Димка. - Как же не знаете, есть немцы или нет?
- Вы-то кто будете?
Я решил действовать напропалую. Не может быть, думаю, чтобы такая женщина предала.
- Вы напрасно, тетенька, скрытничаете. Мы - русские, бежим из Германии. Там мы батрачили у немцев. А сейчас пробираемся домой. Может, слышали такой город Острогорск? Так мы оттуда.
- Это куда же домой-то?
- Да в Острогорск. Я же вам говорил…
- Мало, что ты наболтал. Болтать всякий горазд.
- Я не болтаю…
- А чем докажешь-то?
- Доказать я вам, конечно, не могу…
- А-а, вот об этом и разговор.
Но тут неожиданно нас выручила Белка. Она отвернулась, достала откуда-то из-под рубашки пожелтевший комочек бумаги и подала его женщине. Это была справка Острогорской школы-десятилетки о том, что Соколова Анна успешно окончила пятый класс и переведена в шестой.
Женщина, шевеля губами, прочитала справку, улыбнулась:
- Другой разговор. Так бы и говорили. А то болтает, болтает, а в толк ничего не возьмешь. Пойдемте в хату!
Мы с Димкой взяли по ведру и пошли за женщиной. Светало. Над деревней опускался туман. Из труб валил дым. Все предвещало хороший день.
Войдя в избу, женщина быстро подмела веником пол и, растопив печку, присела к столу:
- Так значит, вы - русские. А то гляжу: немецкая одёжа, а говорят по-русски. У нас ведь нонче не разберешь, кто - свой, кто - чужой. Надысь вот так же пришел один, вроде русский, а оказался - немецкий шпион. Кто-то убил его - не знаю кто. На дороге нашли. Утром… И долго вы бежали из неметчины?
- Долго уже блуждаем… Хорошо бы найти партизан.
Я посмотрел на женщину. Она как будто не слышала моих слов, орудуя в печке ухватом.
- Мы вас век будем помнить, - заговорила Белка. - Вы только помогите нам связаться с партизанами. Мы вас все очень просим…
- Это кого же вы просите? Меня, что ли? Да я никаких партизан и не знаю… - Она повернула к нам раскрасневшееся от огня лицо и вдруг проговорила: - Опять этого дьявола-полицая откуда-то несет.
Мы посмотрели в окно. По дороге шагал,.спотыкаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, пьяный мужик:
…деревья гнулись,
а ночка темная была-а.
- Никак к нам? Ох, дуйте горой! - Она быстро подбежалала к двери и набросила на нее крючок. Потом, раскрыв подполье, шепнула: - Сидите и нишкните!
В дверь громко застучали.
- Ах, это ты, Гордеич? Входи, входи, - услышали мы грлос хозяйки.
- Где твой партизант? Опять его нету?
- Да ты что, Гордеич? - засмеялась женщина. - У меня, никаких партизан сроду не было.
- Брось это говорить! Понятно? Говори, где Федор?
- Да ты что? - испуганно вскричала хозяйка. - Федя вчера в Витебск понес просука продавать. Малюхонький такой поросеночек. Хоть бы продал, а то и соли купить не на что…
Из дальнейшей пьяной болтовни полицая мы начали понемногу понимать, что немцы устраивают поход против партизан. В разговоре часто упоминался какой-то Сват, который был, кажется, партизанским вожаком. Разоткровенничавшись, пьяница предупредил хозяйку, чтобы к понедельнику ее Федор был дома, иначе ее повесят как жену партизана.
Хозяйка не испугалась, а только рассмеялась и предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69