— Теперь уже все прислушивались к их разговору. Женщины окружили их плотным кольцом. Человек с отверткой слез со стремянки. Уормолд увидел Беатрису; она старалась протиснуться поближе и разобрать, о чем идет разговор.Человек с отверткой сказал:— Это девушка Педро. Какое право вы имеете ее уводить? Надо сперва договориться с Педро.— Я не хочу ехать в Сьенфуэгос, — сказала девушка.— Там вы будете в безопасности.Она взмолилась, повернувшись к человеку с отверткой.— Он меня запугивает. Не пойму, чего он от меня хочет. — Она показала ему пачку песо: — Тут слишком много денег. — Она призвала в свидетели женщин: — Я девушка честная.— Золото железо режет, — торжественно заявила толстуха.— Где твой Педро? — спросил человек с отверткой.— Он болен. За что этот тип дал мне столько денег? Я честная девушка. Вы знаете, моя цена — пятнадцать песо. Я не какая-нибудь мошенница.— Хороша курочка перьями, а мясом еще лучше, — сказала толстуха. У нее, видно, на все случаи жизни были припасены пословицы.— В чем дело? — спросила Беатриса.Кто-то прошипел:— Тс-с! Т-с-с-с! — Это был негр, подметавший коридор. Он сказал: — Policia полиция (исп.)

.— Ах ты, дьявол, — сказал Уормолд. — Все пропало… Надо хотя бы вас вызволить.Никто, казалось, не был встревожен. Толстуха допила свое вино и надела трусики; девушка, которую звали Тересой, натянула второй чулок.— Обо мне не беспокойтесь, — сказала Беатриса. — Попытайтесь ее как-нибудь отсюда сплавить.— А что нужно полиции? — спросил Уормолд у человека на стремянке.— Девочки, — сказал тот цинично.— Я хочу увести вот эту, — сказал Уормолд. — Есть тут какой-нибудь черный ход?— Когда речь идет о полиции, черный ход всегда найдется.— Где?— А пятьдесят песо не пожалеете?— Нет.— Дайте вон тому. Эй, Мигель! — подозвал он негра. — Скажи им, чтобы минутки на три они ослепли. Ну, кто желает угоститься свободой?— Я предпочитаю полицейский участок, — заявила толстуха. — Но для этого надо одеться поприличнее.Она натянула лифчик.— Пойдемте со мной, — сказал Уормолд Тересе.— С чего это я с вами пойду?— Вы не понимаете — они ведь пришли за вами.— Сомневаюсь, — сказал человек с отверткой. — Она чересчур худая. Но вы поторопитесь. Пятьдесят песо надолго не хватит.— Нате, возьмите мое пальто, — сказала Беатриса. Она накинула его на плечи девушке, на которой, правда, теперь уже было два чулка, но больше ничего.Девушка сказала:— Но я хочу остаться.Мужчина шлепнул ее по заду и подтолкнул к двери.— Ты же взяла деньги, — сказал он. — Ступай с ним.Он выпроводил их в тесный, вонючий клозет, а оттуда через окно на улицу. Полицейский, стоявший на страже возле театра, демонстративно смотрел в другую сторону. Один из сутенеров свистнул и ткнул пальцем в машину Уормолда. Девушка сказала снова:— Я хочу остаться, — но Беатриса толкнула ее на заднее сиденье и села рядом с ней. — Я буду кричать, — предупредила девушка и высунулась в окно.— Не будьте дурой, — сказала Беатриса, втаскивая ее обратно в машину.Уормолд включил мотор.Девушка крикнула, но больше из чувства долга. Полицейский отвернулся. Пятьдесят песо, видно, еще действовали. Они свернули направо и поехали по набережной. Ни одна машина их не преследовала. Все прошло очень гладко. Теперь, когда судьба ее была решена, девушка из скромности запахнула пальто и удобно откинулась на подушки. Она сказала:— Hay mucha corriente какой сильный сквозняк (исп.)

.— Что она говорит?— Жалуется на сквозняк, — сказал Уормолд.— Не очень-то благодарная девица. А где ее сестра?— Уехала с директором почт и телеграфа в Сьенфуэгос. Я, конечно, мог бы ее отвезти и туда. К завтраку мы бы добрались. Но как быть с Милли?— И не только с Милли. Вы забыли о профессоре Санчесе.— Ей-богу, этот ваш профессор никуда не денется.— Кто бы они ни были, но они не зевают.— А почем я знаю, где живет профессор.— Я знаю. Я нашла его адрес в списках Загородного клуба.— Отвезите эту девушку и ждите меня дома.Они выехали на Приморский бульвар.— Сверните отсюда налево, — сказала Беатриса.— Я завезу вас домой.— Лучше всем держаться вместе.— А Милли…— Ее-то ведь нечего впутывать в это дело!Уормолд нехотя свернул налево.— Куда теперь?— В Ведадо, — сказала Беатриса.
Впереди небоскребы нового города блестели в лунном свете, как сосульки. В небе было отпечатано «Г.Г.» — словно монограмма на карманах пижамы Готорна; но и эта монограмма не была королевской: она рекламировала мистера Гилтона. Ветер покачивал машину, морские брызги перелетали через дорогу и оседали на стекле автомобиля. У знойной ночи был соленый привкус. Уормолд свернул с набережной. Девушка сказала:— Hace demasiado calor слишком жарко (исп.)

.— А что она теперь говорит?— Что ей слишком жарко.— Капризная девица, — сказала Беатриса. — Пожалуй, опустите опять стекло.— А если она заорет?— Дайте ей по физиономии.Они ехали по новому кварталу Ведадо, мимо белоснежных домов богачей. Чем богаче человек, тем меньше в доме этажей. Только миллионер мог построить себе одноэтажную виллу на участке, где уместился бы небоскреб. Когда Беатриса опустила стекло, донесся запах цветов. Она остановила его возле калитки в высокой белой стене. Она сказала:— Я вижу свет в патио. Пока все спокойно. Идите, я постерегу ваш драгоценный кусочек плоти.— Этот Санчес, кажется, слишком богат для профессора.— Ну, не слишком, если все-таки берет у вас деньги, как вы пишете в ваших отчетах.Уормолд сказал:— Обождите несколько минут. Не уезжайте.— За кого вы меня принимаете? Но вы все-таки поторапливайтесь. Пока что они выбили только одного из трех, если не считать, конечно, прямого попадания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63