И никого там не найдет. Но он
сам виноват. Ц Тут он оглянулся на огромного курчавого пса, просто излуч
авшего здоровье и энергию. Ц Впрочем, мы просто потратили бы время впуст
ую, обследуя эту псину. Ничем он не болен.
Зигфрид немного помолчал, глубоко задумавшись, а потом повернулся ко мне
.
Ц Сущий живчик, ведь верно?

6

Ц Мастика эта, Ц сказал мистер Пикерсгилл. Ц Ну, прямо спасу от нее ника
кого нет!
Я кивнул, соглашаясь, что упорный мастит у его коров достаточная причина
для тревоги, а сам подумал, что другие фермеры обошлись бы местным термин
ом «опухание», но мистер Пикерсгилл остался верен себе и категорически,
хотя и не вполне точно, применил научное название.
Обычно он промахивался по цели совсем немножко, и плоды его усилий либо т
очно воспроизводили оригинал, либо их происхождение прослеживалось бе
з особого труда, но вот откуда взялась «мастика», я постичь не сумел, но зн
ал, что, раз выковав слово, он ему уже не изменит. Мастит был для него «масти
ка эта» и мастикой останется. И я знал, что он всегда будет упрямо отстаива
ть свою правоту. А все потому, что мистер Пикерсгилл, по его убеждению, пол
учил научное образование. Ему было лет шестьдесят, а юношей, почти подрос
тком, он прослушал двухнедельный практический курс для фермеров в униве
рситете города Лидса. Это мимолетное соприкосновение с академическим м
иром оставило в его душе неизгладимый след. Он словно ощутил, что за привы
чными заботами его будней скрыто нечто истинно значительное и важное, и
это зажгло в нем огонь, озарявший всю его последующую жизнь.
Ни один облаченный в мантию маститый ученый не вспоминал свои давние год
а в сени оксфордских шпилей с такой ностальгией, как мистер Пикерсгилл э
ти две недели в Лидсе, и его разговоры были уснащены упоминаниями о богоп
одобном профессоре Маллесоне, который, видимо, вел этот курс.
Ц Просто ума не приложу, что же это такое! Ц продолжал он. Ц В мои универ
ситетские деньки мне только и твердили, что от мастики вымя все распухае
т, а молоко идет грязное. Значит, мастика эта какая-то другая. Маленько хло
пьев в молоке, да и то, когда они есть, а когда и нет; только я этим сыт по горл
о, позвольте вам доложить.
Я отпил чай из чашки, которую миссис Пикерсгилл поставила передо мной на
кухонном столе.
Ц Да, мастит затянулся и не тревожиться нельзя. Я убежден, что тут действ
ует какой-то скрытый фактор, и мне не удается его нащупать.
Но я кривил душой, не сомневаясь, что фактор этот я уже обнаружил. Как-то я п
риехал на ферму под вечер и вошел в маленький коровник, где мистер Пикерс
гилл и его дочь Оливия доили свой десяток коров. Я стоял и смотрел, как они
доят, скорчившись в три погибели среди ряда серебристых и рыжих спин. И мн
е сразу бросилось в глаза, что Оливия лишь чуть-чуть перебирает пальцами,
даже запястья у нее неподвижны, но ее отец тянет за соски так, словно звони
т во все церковные колокола под Новый год.
Это наблюдение вкупе с тем фактом, что хлопья появлялись в молоке только
тех коров, которых доил мистер Пикерсгилл, убедило меня в травматическом
происхождении их хронического мастита.
Но как сказать ему, что он доит неправильно и единственный выход Ц выраб
отать более мягкую манеру либо согласиться, чтобы всех коров доила Оливи
я?
Решиться на это было тем труднее, что мистер Пикерсгилл обладал необыкно
венной внушительностью. У него не нашлось бы пенса лишнего, но и здесь, на
кухне, в потрепанной фланелевой рубахе без ворота и в подтяжках он выгля
дел промышленным магнатом. Никто не удивился бы, увидев эту львиную голо
ву, полные щеки, благородный лоб и снисходительные глаза на очередной фо
тографии в финансовом отделе «Таймc». Надень он котелок и полосатые брюк
и, его невозможно было бы отличить от председателя правления какого-ниб
удь крупного банка.
Покуситься на это врожденное достоинство у меня не хватало духа, к тому ж
е мистер Пикерсгилл своих коров холил и лелеял. Десять его коров, как и все
животные, принадлежавшие быстро исчезающей породе мелких фермеров, был
и упитанными и чистыми. Да и как не ухаживать за своей скотиной, если она т
ебя кормит? Мистер Пикерсгилл вырастил и поставил на ноги всех своих дет
ей на доход от продажи молока, иногда пополнявшийся выручкой за двух-тре
х свиней и яйца пятидесяти кур, которыми занималась его жена.
Как они сводили концы с концами, сказать не могу. Но сводили и были вполне
довольны своим жребием. Все дети, кроме Оливии, обзавелись собственными
семьями и жили отдельно, и тем не менее в доме по-прежнему царил дух гармо
нии. Вот и в эти минуты мистер Пикерсгилл обстоятельно излагал свою точк
у зрения, а жена, хлопоча на заднем плане, слушала его с тихой гордостью. Ол
ивия тоже была счастлива. Хотя ей было за тридцать пять, стародевичества
она не опасалась, ибо за ней пятнадцать лет с самыми серьезными намерени
ями ухаживал Чарли Хадсон из рыбной лавки в Дарроуби. Пусть влюбленность
Чарли и не отличалась чрезмерной бурностью, легкомысленным мотыльком е
го назвать было никак нельзя, и никто не сомневался, что не пройдет и десят
и лет, как он объяснится.
Мистер Пикерсгилл предложил мне еще одну масляную лепешку, а когда я, поб
лагодарив, отказался, он несколько раз кашлянул, словно подыскивая слова
.
Ц Мистер Хэрриот, Ц начал он наконец, Ц у меня нет привычки учить людей
их делу, да только все ваши медикаменты мы перепробовали, и мастику эту он
и ни в какую не берут. А я, когда учился у профессора Маллесона, позаписал в
сякие отличные рецепты, так вот и хотел бы испытать вот этот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111