Комната эта служила нам и спальней и гостиной, и хотя не отличалась особо
й роскошью обстановки, кровать была очень удобной, на полу лежал коврик, а
возле красивого старинного серванта стояли два кресла. Гардероб тоже бы
л такой старинный, что замок давно сломался, и, чтобы дверцы не открывалис
ь, мы засовывали между ними носок. Кончик его всегда болтался снаружи, но м
ы как-то не обращали на это внимания.
Я вышел, пересек лестничную площадку и оказался в нашей кухне-столовой, о
кно которой выходило на противоположную сторону. Это помещение отличал
ось спартанской простотой. Я протопал по голым половицам к скамье, котор
ую мы соорудили у стены возле окна. На ней возле газовой горелки располаг
алась наша посуда и кухонная утварь. Я схватил большой кувшин и начал дол
гий спуск в главную кухню, ибо при всех достоинствах нашей квартирки вод
опровода в ней не имелось. Два марша лестницы Ц и я уже на втором этаже, ещ
е два марша Ц и я галопом мчусь по коридору, ведущему к большой кухне с ка
менным полом.
Наполнив кувшин, я возвратился в наше орлиное гнездышко, перепрыгивая че
рез две ступеньки. Теперь мне бы очень не понравилось заниматься подобны
ми упражнениями всякий раз, когда нам требовалась бы вода, но тогда меня э
то совершенно не смущало.
Хелен быстро вскипятила чайник, и мы выпили первую чашку чаю у окна, глядя
вниз на длинный сад. С этой высоты открывался широкий вид на неухоженные
газоны, плодовые деревья, глицинию, карабкающуюся по выщербленным кирпи
чам к нашему окошку, и на высокие стены, тянущиеся до вымощенного булыжни
ком двора под вязами. Каждый день я не раз и не два проходил по этой дорожк
е к гаражу во дворе и обратно, но сверху она выглядела совсем другой.
Ц Э-эй, Хелен! Ц сказал я. Ц Уступи-ка мне стул!
Она накрыла завтрак на скамье, служившей нам столом. Скамья была такой вы
сокой, что мы купили высокий табурет, но стул был заметно ниже.
Ц Да нет же, Джим, мне очень удобно! Ц Она убедительно улыбнулась, почти у
пираясь подбородком в свою тарелку.
Ц Как бы не так! Ц заспорил я. Ц Ты же клюешь кукурузные хлопья носом. Да
й уж я там сяду.
Она похлопала ладонью по табуретке.
Ц Ну, чего ты споришь! Садись, не то все остынет.
Смиряться я не собирался, но испробовал новую тактику:
Ц Хелен! Ц сказал я грозно. Ц Встань со стула!
Ц Нет! Ц ответила она, не глядя на меня и вытягивая губы трубочкой.
Это, на мой взгляд, придавало ей удивительное очарование, но, кроме того, о
значало, что уступать она не намерена.
Я растерялся. И даже прикинул, не сдернуть ли ее со стула силком. Но миниат
юрной ее никак нельзя было назвать, а нам уже разок довелось помериться с
илами, когда спор из-за какого-то пустяка перешел в борцовскую схватку. И
хотя мне она доставила много радости и я вышел из нее победителем, Хелен о
казалась опасной противницей. Повторять свой подвиг рано поутру у меня н
астроения не было. Я сел на табурет.
После завтрака Хелен поставила греть воду, чтобы вымыть посуду Ц следую
щее дело в нашем расписании. А я тем временем спустился вниз, собрал инстр
ументы, положил шовный материал для повредившего ногу жеребенка и через
боковую дверь вышел в сад. Напротив альпийской горки я остановился и пог
лядел на наше окошко. Рама была приподнята, и в ней появилась рука с кухонн
ым полотенцем. Я помахал, полотенце в ответ взметнулось вверх-вниз, вверх
-вниз. Так начинался теперь почти каждый мой день.
И, выезжая за ворота, я подумал, что это отличное начало. Впрочем, отличным
было все: и грачиный грай в вязах у меня над головой, когда я закрывал тяже
лые створки, и душистая свежесть воздуха, мой обычный утренний напиток, и
трудности и радости моей работы.
Поранившийся жеребенок принадлежал Роберту Корнеру, и едва я приехал к н
ему на ферму, как Джок, его овчарка, напомнил мне о своем существовании. И я
принялся наблюдать за ним: ведь ветеринарный врач не просто лечит, он еще
знакомится с любопытнейшим калейдоскопом характеров, пусть и принадле
жащих четвероногим, а Джок, бесспорно, был оригинальной личностью.
Очень многие деревенские собаки всегда готовы немножко отдохнуть от св
оих обязанностей и поразвлечься. Им нравится играть, и среди их излюблен
ных игр есть и такая Ц прогонять автомобили с хозяйского двора. Сколько
раз я уезжал в сопровождении косматого метеора! Промчавшись двести-трис
та ярдов, пес обычно останавливался и напутствовал меня последним ярост
ным гавканьем. Но не таков был Джок.
В нем жил истый фанатизм. Погоню за автомобилями он превратил в высокое и
скусство, которому служил ежедневно без тени юмора. От фермы Корнера к шо
ссе вела проселочная дорога, почти милю вившаяся по лугам между двумя ка
менными оградами вниз по пологому склону, и Джок считал свой долг выполн
енным, только если провожал избранную машину до самого шоссе. Его неисто
вая страсть требовала затраты больших сил и труда.
И теперь, когда я, зашив рану жеребенка, начал накладывать повязку, я все в
ремя поглядывал на Джока. Он крался между службами Ц тощенький малютка,
которого и заметить-то не легко, если бы не мохнатая черно-белая шерсть,
Ц без особого успеха притворяясь, будто он на меня и смотреть не хочет, та
к мало его интересует мое присутствие. Но его выдавали глаза, скошенные в
сторону конюшни, и то, как он все время пересекал поле моего зрения, проска
льзывая то туда, то сюда. Он ждал, когда же, наконец, наступит его великая ми
нута.
Надев ботинки и бросив резиновые сапоги в багажник, я вновь увидел Джока
Ц вернее, лишь длинный нос и один глаз, выглядывавшие из-под сломанной дв
ери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111