Он хотел написать обо всем этом.
Но уже не в газету.
В газету он теперь не писал, увы.
И ему ничего не оставалось, как писать лишь для себя и Алины, то есть для тех читателей, которые были ему гарантированы в любом случае. В нем давал себя знать социолог.
Именно в это время возник карибский кризис. Мир был на волоске от ядерной войны.
Интересно, что думал об этом Бээн? Узнать Гей никак бы не смог, хотя Бээн все это время жил и работал в Лунинске.
Они опять устроили привал.
На краю пропасти.
Небо над вершиной порозовело еще больше.
Алина вдруг сказала:
- Кстати, что касается таблицы "Инициативы в создании новой обстановки в семье"...
- Откуда вы знаете про эту таблицу?! - Гей посмотрел на Алину с испугом.
Хотя и редчайший контакт, но все же...
- Не помню, говорила ли я вам, но мой первый муж был социологом, и он работал над брошюрой "Homo prekatastrofilis" и составлял вот эту самую таблицу, и я всегда говорила ему, что таблица должна совершенно иначе называться.
- Это как же именно?
- "Инициативы в создании бездуховной обстановки в семье".
- А на каком, интересно, материале ваш муж работал?
- Разумеется, на западном.
- Ну... это другое дело! Мой материал как бы интернационального свойства. Но, разумеется, с учетом коррективов социальных, идеологических и так далее.
Она помолчала и сказала задумчиво:
- Действие жизни...
- Что вы имеете в виду? - не понял Гей.
- Я вдруг отца вспомнила... Он часто был самым активным инициатором в создании бездуховной обстановки в семье.
Гей спросить хотел, что за семью Алина в виду имела - то ли свою собственную, то ли какую другую семью, но это любопытство было, пожалуй, уже бестактным.
А между тем Алина сказала:
- Ой, смотрите! Кто-то идет следом за нами...
В самом деле, смутные фигуры двух спутников обозначились на перегибе тропы метрах в ста ниже того места, где Алина и Гей устроили привал.
Гей тут же вскочил, заволновался.
- Этого еще не хватало!.. Вперед, вперед! К розовеющей вершине!..
Он больно схватил Алину за руку.
Она чуть не выронила Красную Папку.
Значит, ничто человеческое было ему не чуждо...
Гей помнил, как однажды, когда он пригласил Бээна к себе домой вроде как поиграть в шахматы, высокий гость за обеденным столом выбрал место рядом с Алиной.
Ну, выбрал и выбрал.
Не все ли равно где сидеть.
И вдруг Алина вскочила как ужаленная.
Она вспыхнула от негодования!
И ушла к Юрику в комнату.
- Дай телефон, - сказал Бээн, - уже пора...
И он вызвал машину.
- Чтобы ноги этого пошляка не было в нашем доме! - сказала Алина.
- Ты с ума сошла!..
- Нет, это вы все сошли с ума... Он цапнул меня своей лапищей за коленку...
Ее передернуло.
- Ну, может быть, случайно? - спросил Гей.
Алина долго смотрела на него.
- Не понимаю, - сказала она. - Что тебя связывает с этим вурдалаком.
Тогда Гей не смог ответить ей, но теперь уж он знал, что сказать.
ДЕЙСТВИЕ ЖИЗНИ.
* * * * * * * * * *
Итак, 1963 год. Весна.
ИНИЦИАТИВЫ В СОЗДАНИИ НОВОЙ ОБСТАНОВКИ В СЕМЬЕ.
Алина и Гей пока все еще живут в Лунинске.
Но их дни там, как говорится, сочтены.
Гей уже понял, что не сегодня-завтра он уйдет из Инспекции, в которой, как выяснилось, нечего было инспектировать и охранять. А значит, следовало освободить и квартиру...
Ведомственный дом!
Тогда это понятие заключало в себе многое.
Живешь в ведомственном доме до тех пор, пока работаешь в этом ведомстве.
Ну а если тебе не подходит ведомство?
Значит, и ты не устраиваешь ведомство.
Но Алина обо всем этом, пожалуй, не думала.
Она готовилась к родам.
И посадила возле дома цветы.
Ах, какие это были цветы!
Гей говорил теперь себе, что эти цветы Алины требовали особого воссоздания.
Он любил тогда Алину как никого на свете, и эти цветы были вроде наглядного символа его любви к Алине.
А может, и любви Алины к нему.
Даже много лет спустя, приезжая в командировки к Бээну, Гей всякий раз приходил к их дому на улице Урицкого, и, хотя от клумбы Алины перед окном почти ничего не осталось, все было вытоптано и заросло бурьяном, он всегда находил цветы Алины, многолетние корни были еще живы, и ему хотелось плакать при виде этих цветов.
Сентиментальный Гей!
Но дело было, скорее всего, в другом.
Он любил Алину по-прежнему.
Хотя Галатеи не вышло из нее.
Ибо он оказался никудышным Пигмалионом.
1963 год. Весна
Производство ядерных средств антагонистических стран, именно так это называется, идет полным ходом.
Алину везли средь ночи в роддом.
Гей чуть не умер от страха!
А утром он чуть не умер от радости, когда узнал, что Алина родила сына и вполне здорова.
Гей привез в роддом трехлитровую банку виноградного сока.
Медсестра сказала настороженно:
- Зачем же сразу столько? Он ведь испортится!.. Вы что же, молодой человек, больше не придете?
Да он готов был ночевать возле роддома!
И ничего ему для Алины не жалко.
Подумаешь, трехлитровая банка сока!
Жалко, яблок не принес...
И тогда, чтобы хоть как-то скрасить свое незавидное положение мужа, который не может принести жене в роддом парочку яблок, Гей написал Алине о том, как персонаж О'Генри, пробивной малый, добывал для своей возлюбленной дефицитный персик. И добыл! Почти ценой жизни. Хотя возлюбленная потом сказала, что с большим удовольствием съела бы апельсин. А в том-то и дело, что эти самые апельсины были на каждом углу... Может быть, написал Гей, вместо яблока ты съела бы маринованный огурец?
Между прочим, родители Гея в роддом не пришли.
Это особый рассказ...
Но зато мать Алины раздобыла апельсинов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139