"Какими судьбами?" В самом деле, вдруг встретить своего земляка за тысячи километров от родины, да не где-нибудь, а за границей, - и чтобы не удивиться?! Но Гей уже привык к тому, что Мээн появлялся в его московской квартире всегда внезапно. Никаких телеграмм, никаких телефонных звонков. Более того, Мээн являлся именно в тот момент, когда самого хозяина не было дома. Слава богу, Мээн предпочитал не ночное, допетушиное время, а раннее утро, когда, по его представлениям, Гей уже проснулся, но еще не успел убежать по своим делам. В худшем случае Гей совершал, как он оправдывался потом перед Мээном, утренний моцион - к газетному киоску на проспекте Мира и обратно. Или за хлебом, за молоком посылала его жена. А в минувшем учебном, как говорят и пишут, году Гей возил Юрика в школу.
Словом, всегда повторялось одно и то же!
Своим ключом Гей открывал дверь и замирал на пороге: свет горит в прихожей, серая шляпа лежит на комодике, габардиновый черный плащ висит на крючке...
Хоть зима, хоть лето - Мээн являлся всегда в одном и том же. Там, в Сибири, он переодевался в аэропорту - вместо дубленки и ондатровой шапки надевал плащ и шляпу, на случай московской капризной погоды.
Полдня вылетало у Гей в трубу!
Правда, зато Гей узнавал самые свежие новости с родины - что и как там, в Сибири, какие успехи на Комбинате, как поживает общий друг московских артистов, поэтов и социологов - шеф Комбината, гостеприимный, как меценат, Бээн...
- Кстати, насчет Бээна, - сказал тут Мээн без всякого перехода, едва лишь Гей закончил свою фразу, напомню; какую: "По-русски, вы, конечно, изъясняетесь не столь изящно".
- Что насчет Бээна... - повторил Гей, будто под гипнозом. И вдруг быстро спросил: - Почему это - кстати?
Мээн усмехнулся и аккуратно повесил плащ на гвоздь, на котором, как теперь казалось Гею, до прихода Мээна висел эстамп с видом на Австрию вроде, а может, и на ФРГ.
- Да я по тебе вижу! Как открыл дверь - так сразу все и увидел. Торчишь в номере, бабы нет, один, бумаги на столе... Творишь! И физиономия поэтому опрокинутая. Не раз про Бээна вспомнил небось... Иначе бы зачем тебе Георгий?
- Да, - сказал Гей виновато.
- Хочешь писать о Бээне?
- Да...
Мээн достал из кармана очки, надел их и посмотрел на Гея поверх стекол.
Так делал обычно Бээн...
- Писать про Бориса Николаевича, конечно, можно, - сказал Мээн, - правда, смотря что...
- В прошлый раз я ездил к нему, чтобы узнать, какого он мнения о новом ядерно-лазерном оружии Эдварда Теллера.
- Такого оружия еще нет, - сказал Мээн. - Это фантастика!
- Увы, Матвей Николаевич, такое оружие разрабатывают Ливерморские лаборатории в Калифорнии. Теллер запросил на эти исследования двести миллионов долларов.
- Откуда тебе известно?
- Из газет.
- Из наших?
- Да. Смотри, например, "Литературную газету" от четвертого мая тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.
- Странно, что я пропустил... - Мээн быстро сменил тему. - Но я тебя спрашиваю о Борисе Николаевиче!
- Я же говорю, что ездил к нему в Лунинск, чтобы, во-первых, узнать его мнение об этом...
- А во-вторых? - перебил Мээн.
- А во-вторых, я хотел спросить его о том, с чего же все началось и чем все закончится.
- Ну, ты даешь! - Мээн снисходительно хмыкнул. - Опять женский вопрос? Я понимаю, ты социолог, но...
- Да как вам сказать... Меня интересует соотношение духовного и бездуховного в человеке.
- Идентичность личности? - Мээн любил при случае щегольнуть своей начитанностью.
- Пожалуй. Но мне хотелось бы понять, как бездуховность сказывается на внутривидовой борьбе...
- Такого явления нет и быть не может в нашей действительности! - перебил Мээн.
- ...а также понять, в какой степени бездуховность как состояние человека зависит от социальных причин...
- Социальных причин для бездуховности у нас нет и быть не может!
- ...и наконец, как все это взаимосвязано с политикой, с проблемой войны и мира.
Мээн помолчал, все так же глядя на Гея поверх очков.
- Эк тебя занесло... - произнес он с печальным сочувствием. - Кстати, там, внизу, в вестибюле отеля, маскарад какой-то я видел. Это уж не твоих ли рук дело?
- Какой маскарад?
- Бабы и мужики похожи друг на друга. Прямо как маски! - Мээн ударение сделал. - Фантомы!..
- Современный стереотип... - Гей смутился.
- Я так и знал! - Мээн был горд тем, что он такой догадливый. - Не удивлюсь теперь, если ты скажешь, что и зовут их всех одинаково...
Гей смутился еще больше.
- Но если бы даже и так, - вроде как стал он оправдываться, - то это лишь сильнее бы обозначило бездуховность многих и многих людей! Как напишут потом рецензенты: "Ужас ядерной катастрофы подчеркивается хаосом самого приема...", "Автор делает героев похожими внешне и даже называет их одними именами..."
- Диана? - многозначительно спросил Мээн, в глубине души мечтавший, как видно, тоже быть меценатом, пусть и рангом пониже Бээна, само собой разумеется. - И, конечно, Ольга?
Гей промолчал, умея хранить редакционную тайну, которая, как правило, известна бывает всем клеркам издательства еще до того, как тайной станет.
- Признаться, - пробормотал Мээн, - я не думал, что на сей раз мне придется быть твоим духовником... Там, в Лунинске, я сам, бывало, тебе исповедовался... даже Бээна критиковал! - он как бы восхитился своей смелостью.
- Заглазно.
- В то время - да!
- А теперь?
- О, теперь!..
- Что же случилось с Бээном теперь?
Мээн, однако, не ответил, а только опять посмотрел на Гея поверх очков.
- Значит, маек и... - вдруг сказал он. - И что же потом будет?
- Не опережайте события... - уклончиво ответил Гей.
- Ты прав!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139