Точнее будто бы с розовой подсветкой.
Волнуясь, он машинально заказал той же официантке, что и в прошлый раз, два стакана кефира.
Сразу два!
Чтобы не мелочиться.
Гулять так гулять, посмеялся Гей над собой, не спуская с шатенки взгляда.
И вот прошло много лет.
Пророчество красноречивого лидера, как и следовало ожидать, не сбылось.
Мир капитализма, как говорят и пишут, наглядно проявил все свои язвы: кризис экономики стал глобальным, структурным; процесс инфляции стал необратимым; рост безработицы стал чудовищным; дороговизна жизни стала вопиющей...
Зато водородных бомб, которые стали скромно именовать ядерными устройствами, будто имелось в виду нечто для научных целей, накопилось в мире столько, что можно было запросто уничтожить дотла абсолютно все существующие в мире социальные системы - от самой высокоразвитой до первобытнообщинной, которую недавно обнаружили где-то в джунглях.
И чем же это кончится? - спрашивал себя Гей.
И однажды он все-таки задал этот вопрос Бээну.
Во время последней поездки в Лунинск...
Между тем в нише при свечах пили отнюдь не кефир. Наверно, квас "Коллекционный". Хотя и не орали при этом "горько". В моду входил новый свадебный обряд.
Шатенка в розовом неотрывно смотрела на него.
Бээн появился в Лунинске вскоре после второй мировой войны, которая разделила Европу на два лагеря.
Именно так это называется.
Всю войну Бээн провел в Сибири, он что-то строил там и стал как бы сибиряком. При случае он заявлял:
- Со мной связаны многие страницы Сибири.
Конечно, это было его неофициальное высказывание, для узкого круга.
Гей полагал, естественно, что правильнее было бы сказать: "С моим именем связаны..." - если уж нельзя умолчать об этом. И он каждый раз с трудом сдерживал себя, чтобы вроде как ненароком не отредактировать вслух это высказывание Бээна. Точнее, не сам себя сдерживал, а Георгий тотчас осаживал Гея - да так, чтобы этого не заметил Бээн, разумеется.
Не дай бог, втихомолку отчитывал Георгий, чтобы наш Борис Николаевич услышал твои слова! А то он скажет, не долго думая, что с твоим именем вообще ничего не связано, кроме жалких статей, которые, пожалуй, никто не читает, и никогда не будет связано, даже если ты проведешь в Сибири всю свою жизнь.
Гей помнил, как познакомился с Бээном - во время одного планового мероприятия, именно так это называется. Там, в Лунинске, разумеется, в цехах, точнее, в коллективах элкапэ, то есть Лунинского комбината полиметаллов, ЛКП, которым руководил Бээн. Какое-то всесоюзное совещание там происходило. Гей теперь уж и не помнил какое.
Но сблизился Гей с Бээном в краеведческом музее, точнее, в отделе, посвященном Ленину. Это Гей помнил. И возле музея на фоне горы с портретом Ленина, видимым издали, местный фотограф быткомхоза сфотографировал их - для современного отдела музея. Неожиданно для себя Гей как бы попал в историю.
И поскольку Гей родился в Лунинске, Бээн при случае, будто снисходя, называл его своим земляком, то есть великодушно причислял к замечательному обширному клану сибиряков, что всякий раз обновляло чувство Гея к этому клану.
Как вскоре выяснилось, негаданное землячество с Бээном придало некую официальность частным поездкам Гея в Лунинск, на родину, к истинным землякам, не говоря уже о родственниках.
Более того, поскольку Гей встречался в Лунинске не только с друзьями, но и с Бээном, хотя поначалу это были всего-навсего визиты вежливости, его поездки, как бы с легкой руки самого Бээна, стали называться творческими командировками.
Следовательно, это вынуждало Гея оформлять поездки в своей московской конторе соответствующим образом, что, с одной стороны, избавляло его от обычных трудностей частного путешествия, а с другой стороны - обязывало всякий раз испрашивать по телефону у самого Бээна своеобразное разрешение на поездку в Лунинск, вроде как визу получать, ибо ему, занятому большому начальнику, было сподручнее заранее планировать - именно так это называется - сроки встречи с залетным научным работником, которому, может, вообще больше делать нечего, кроме как разъезжать туда-сюда.
Далее выяснилось также, что, поскольку Гей приезжал в Лунинск не как частное лицо, а как вполне официальное, направленное в творческую командировку, причем лицо, непосредственно связанное с Бээном, коллеги Бээна, точнее, его подчиненные стали, естественно, ожидать от Гея соответствующей творческой отдачи - именно так это называется.
Отдачи в виде статьи хотя бы, если уж не серии статей.
О Бээне, разумеется.
Логично, черт побери!
Ведь если ты летаешь к нему на край земли в творческие командировки, значит, именно Бээн до зарезу нужен тебе для научного творчества.
Как герой статьи.
Герой безусловно положительный.
Потому что, во-первых, герой безусловно отрицательный был бы давно снят с такого большого поста - именно так это называется, а во-вторых, к отрицательному герою не стоит ехать в такую даль, их и в Москве пруд пруди.
Ну разве же не логично?
И тут же, как только стаканы с кефиром торжественно приплыли к нему на подносе, Гей увидел, что шатенка в розовом встала из-за свадебного стола в нише и прямиком пошла... пошла... уж не к нему ли она пошла?
Гей замер.
А потом, когда понял, что она идет и в самом деле к нему, оробел.
И поднялся навстречу.
В последний момент.
Держа Красную Папку под мышкой.
Он и сам себе не мог бы объяснить, как именно догадался, что она идет к нему, не к кому-то другому.
Правда, в той части зала, где находился его столик, не было ни души, и тем не менее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139