Это лишь с литературным демоном такое могло произойти, подумала Алина уже с усмешкой, понимая, что незнакомец не примерещился ей, это вполне земной человек, она видела, как он волнуется. Тому демону, если бы он захотел, ничего не стоило вырядиться точно в такой же пуловер, как и у Гея, в такую же рубашку, в такие же джинсы...
И все дело в том, что тот Гей, который сжег себя сегодня, тоже был одет точно так же!
Может быть, это актер? - спросила себя Алина, открыто разглядывая незнакомца.
И затевается какая-то провокация?
Ей, вообще-то, говорили...
Она с тоской посмотрела в сторону гостиницы.
Нигде не видно было ни одного человека!
А ведь только что, казалось, когда она стояла на балконе, тут бродило несколько парочек.
- Что вам от меня нужно? - с тревогой спросила Алина, чувствуя, как дрожит ее голос.
- Ничего... Прошу извинить меня!
Он был, похоже, слишком смущен.
И голос его дрожал тоже.
- Да, но вы подошли и заговорили со мной! - От волнения она осмелела. - Вы думали, что я англичанка?
- Нет, я так не думал...
Пожалуй, он вовсе никакой не актер.
Но и не пьяный.
Вполне, нормальный мужик... Как говорит у нас на родине.
Она улыбнулась, не зная, что делать.
- Значит, вы поняли, что я русская?
- Извините меня, пожалуйста, - сказал он. - Я не буду вам говорить, что подошел к вам потому, что вы напоминаете мне одну знакомую женщину... молодую женщину... весьма молодую... такую же красивую... очаровательную... - Он будто старательно подбирал слова в чужом для него языке, хотя, судя по всему, русский язык он знал не хуже русского человека. - Я подошел к вам потому, что...
Ну говори же, говори! - мысленно приказала ему Алина.
Она вовсе не хотела бы так думать, что слова, которые он только что произнес, великолепный набор великолепных слов, были всего-навсего его устным упражнением, попыткой выразить свою мысль, для обозначения которой этому иностранцу не хватило соответствующих слов и он употребил слова расхожие, которые выучил первыми, а может, лишь эти слова и выучил, как всякий банальный ловелас.
- Я подошел к вам потому, что...
- Я хочу пить, - вдруг сказала Алина.
- Пить?
- Да. Если это возможно...
Она снова оглядела набережную, хотя знала, что никаких кафе тут поблизости нет.
Разве что на мосту, во вращающейся башне.
Или в отеле.
В ресторане.
В ночном баре...
Он как будто сумел прочитать ее мысли.
- Может быть, там? - кивнул он в сторону моста.
- Нет-нет!.. Это слишком далеко.
- Но у меня машина!
- Ну что вы... спасибо!
- Спасибо "да" или спасибо "пет"?
Увы, он говорил даже лучше русского!
- Спасибо "нет", - улыбнулась она.
- Тогда, может быть, в ресторане отеля?
Он кивнул на "Девин".
Алина мгновение раздумывала.
Это был, во всяком случае, способ уйти с набережной.
- Нет, - сказала она. - Спасибо. Спасибо "нет"! - улыбнулась она снова.
Он осмелел.
- Тогда остается только ночной бар!
Он улыбнулся тоже и, как бы уже уверенный в том, что от этого третьего места она не откажется, сделал движение рукой, не то предлагая пойти, не то спрашивая, нужна ли ей будет его рука.
- Только не бар! - сказала она с испугом, прижимаясь я к холодному камню парапета. - Это банально...
Он был озадачен.
- Хм... Итак, - пожал он плечами, - не пить же нам из Дуная!
- А почему бы и нет? - спросила она с улыбкой, спросила только для того, чтобы показать, что их общение на этом не прекращается.
- Вы серьезно?!
- Конечно! - Теперь она уже видела, что он и сам не воспринимает ее отказ как знак конца этого случайного разговора.
- Что вы! - Он не то удивился, не то восхитился. - Дунай - отравленная река! Купаться запрещено категорически. Как здесь, в Словакии, так и у нас, он кивнул куда-то в сторону Дуная и дальше.
- У вас?.. - переспросила Алина, давая понять, что хотела бы знать поточнее, где же именно.
- Да, в Германии.
Алина опять слегка подалась назад.
- В какой Германии? - спросила она как эхо.
- В ФРГ.
Час от часу не легче.
Мало того, что этот человек был похож на Гея, в такой же одежде, как и на муже, так он еще и не словаком оказался, представителем братского народа из страны социализма, как Алина думала поначалу, а иностранцем, немцем, чего доброго, может, и неонацистом.
Такие дела.
Алина опять огляделась.
- Значит, вы немец? - для чего-то уточнила она.
- Да, из Мюнхена.
- Значит, из Мюнхена...
Она чувствовала, что говорит не то, что можно было бы сказать в подобной ситуации, но что именно следовало сказать сейчас, она не знала.
Однако странно, подумала Алина, ведь он так и не сказал, что является немцем, на вопрос он ответил как бы уклончиво.
Из Мюнхена...
Мало ли кто живет в Мюнхене!
- А русский? - вдруг быстро спросила она. - Откуда вы так хорошо знаете русский? Вы были у нас в плену?
- Ну что вы! - Он улыбнулся. - Во время войны я был совсем еще маленьким ребенком.
- Тогда, может быть, вы эмигрант? Второе, третье поколение, а?
- Да нет же!
- Тогда, может быть... - Алина сжалась. - Диссидент?
Он перестал улыбаться.
- Это что такое... дис-си-дент? - произнес он по слогам.
Она удивилась:
- Как... вы не знаете, что такое диссидент? А мне казалось, что у вас, на Западе, только и говорят о диссидентах. Как заводите разговор о Советском Союзе, так сразу: "Диссиденты!.. Диссиденты!.."
- Я такой разговор не завожу... - Он попробовал улыбнуться, однако лицо его снова стало серьезным, даже озабоченным. - Да, но что это такое диссидент?
Алина смотрела на него с недоверием.
Может быть, это и есть начало провокации?
Ее как бы исподволь втягивают в дискуссию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139