Очнулся от звука отпираемой двери. Овейс в халате цвета хаки стоял на пороге, его высокая фигура заполняла дверной проем. Подозрительным взглядом он окинул картину погрома, маленькие глазки остановились на Азизе, на губах появилась зловещая усмешка.
— Что это? — пробормотал он. Азиз сел на кровати.
— Ничего.
— Ничего? Это вы называете "ничего"? - Он указал на обломки табуретки и стола. — За разрушение государственного имущества получите наказание.
— Как вам угодно.
— Я доложу обо всем коменданту немедленно. Вот тогда посмотрите, что будет.
Азиз встал и молча прошел в угол. Поднял обломки стола и кое-как скрепил их. Овейс махнул рукой одному из людей, стоявших за дверью. Вошел человек в грубошерстной безрукавке, надетой поверх синего халата. До Азиза только теперь дошло, что, видимо, уже утро. Человек осторожно поставил на шаткий сломанный столик миску вареных бобов, лепешку темного хлеба и небольшой кусочек брынзы. Овейс попытался собрать из обломков табуретку, но она тут же развалилась. Он бросил угрожающий взгляд на Азиза и вышел из камеры, замкнув за собой дверь.
Азиз снова лег на кровать, уставился в потолок. Он чувствовал слабость. Хотелось только одного — лежать на спине без движения. Он был почти спокоен, и лишь где-то глубоко, на самом донышке этого спокойствия, по-прежнему шевелились недавние тревоги. Постепенно нервозность стала нарастать, накатывать ознобными волнами. Он почувствовал, как холодеют конечности, на лбу снова выступил пот, покатился ручейками на шею. Он отчетливо сознавал, что с ним вновь может произойти нервный срыв, если он не сумеет вовремя обуздать растущую волну беспокойства.
"Ты врач, Азиз, — обращался он сам к себе. — Ты привык смотреть фактам в лицо. Не пытайся увильнуть от них и сейчас. Что с тобой произошло? И что, на твой взгляд, происходит с гобой сейчас? Ты ведь прекрасно знаешь что. Не надо стыдиться. Такое может случиться с любым. Ты думал, что у тебя хватит сил, чтобы преодолеть это состояние. Но что есть сила, Азиз? 11е бывает силы без слабости. Каждое явление имеет свою пропни шоложность".
Он улыбнулся с горькой иронией. Все это — банальные сентенции. Клише. Его типичная слабость: любовь к философствованию.
"Ты думал, что у тебя есть иммунитет? Это заблуждение. Многое тебе еще предстоит узнать о себе и о других. А знаешь ли ты, что с тобой произошло, дорогой доктор? Нервный припадок. Это ведь так и называется, не правда ли? Этот нервный припадок может оказаться лишь началом. А в итоге дело кончится безумием".
Азиз стиснул голову ладонями. Слепой страх накатывал изнутри, страх, какого он, кажется, еще никогда не испытывал. Этот страх нарастал, окутывал его паутиной, перекрывая путь к спасению. Азиз чувствовал себя маленьким, трепещущим зверьком. Крысой, забившейся в угол и с ужасом наблюдающей за приближением черного кота. Что угодно, только не это. Лучше смерть, чем помешательство. По крайней мере смерть — это конец всему, а безумие — постоянная пытка, мучение, которое становится частью твоего "я", и от него не избавишься, даже если очень захочешь.
Виновата, конечно, эта проклятая тишина, безмолвие, тянущееся изо дня в день, из ночи в ночь. Поневоле становишься пленником мучительных воспоминаний, фантазий, страхов. Сначала ты думал, что у тебя только два выхода: повеситься или принять моральную смерть. Оказывается, есть и третий — затеряться в непредсказуемом мире безумия. Что же ты предпримешь в такой ситуации? Как ты намерен сопротивляться липкому страху, который будет терзать тебя до тех пор, пока ты не соберешь в кулак остатки своей воли? Ты ведь врач, Азиз, и знаешь, что истерика лишь первое предостережение. Когда-то ты исцелял других, а сегодня тебе следует подумать о себе. Сегодня на чашу весов положено все, во что ты верил, во имя чего боролся. Никому нет дела до твоей войны с призраками, никто не узнает о том, как сжимается твое сердце от страха. Не увидит, как капли холодного пота стекают с твоего лба на подушку. Но рано или поздно ты предстанешь перед их судом, и тогда будет неважно, что ты скажешь в свое оправдание. Главное — это то, что скажет суд, не так ли? Что ты скажешь своему сыну, когда он вырастет?
Ты обязан найти выход, обязан победить эту гнетущую тишину, это мучительное бездействие. Нужно научиться жить в этих четырех стенах. Твое тело должно двигаться, уставать, обливаться потом от мышечных усилий, твой мозг должен работать, постоянно быть в напряжении - и лишь в этом случае у тебя будет шанс выстоять, не подчиниться безумию.
Нет сомнения, что тебе необходимо составить программу, ежедневный план действий, чтобы заполнить целесообразной деятельностью долгие часы с момента пробуждения до отбоя. Этот план надо хорошенько обдумать, в подробностях, и следовать ему неукоснительно, не допуская провалов и сбое:
Азиз подложил ладони под затылок. Пот на лбу высох, исчезла давящая тяжесть в груди. Постепенно он успокоился.
Итак, отныне он станет подниматься рано утром и заниматься гимнастикой. Прерываться будет лишь тогда, когда устанет. Ни в коем случае нельзя допускать переутомления, которое опасно тем, что истощает нервную систему. Движения должны быть простые, но энергичные. Это поможет расслабиться, снять нервное напряжение. Тогда и сон будет приходить легче. А днем желательно не спать, следует приберегать сон на ночь. Но зачем же в таком случае вставать спозаранок? Ведь рано просыпаться — удлинять себе день. Нет, лучше подниматься позднее, тогда день покажется короче.
Но и после всех этих занятий времени будет оставаться предостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128