Каждый день вам звонят из министерства и спрашивают о голодовке.
— Богатое же у вас воображение!
— Ничуть. Нам хорошо все известно.
— Откуда это вы можете все знать, интересно?
— Неважно. Главное, что знаем. Наша голодовка приведет к самым серьезным последствиям, и вас это очень беспокоит.
В ответ раздался короткий смешок. Грузное тело начальника тюрьмы нервно заерзало в кресле.
— Доктор Азиз, — сказал он вкрадчиво. — Зря вы взвалили на себя все это. Вы же выходец из хорошей семьи, и, поверьте, мы очень хотели бы облегчить ваше пребывание в тюрьме.
— Я не собираюсь обсуждать с вами подобные вопросы.
— Так что же вам надо?
— Если мы добьемся удовлетворения некоторых требований, из-за которых началась голодовка, я, возможно, смогу убедить своих товарищей прекратить ее.
— Вы договорились об этом между собой?
— Нет.
— Значит, вы не представляете их волю?
— Я их представитель.
— Какой же вы представитель, если они не договорились с вами о том, какие условия они готовы принять?
— Мне предоставили широкие полномочия.
— Широкие полномочия? Но где гарантия того, что моя договоренность с вами будет ими принята?
— После того как мы договоримся, я вернусь к своим товарищам.
— Ну вот. Об этом я и говорил. Никаких гарантий, что они примут нашу договоренность.
— Если мы выработаем приемлемые условия, я смогу убедить своих товарищей.
Начальник тюрьмы бросил на Азиза испытующий взгляд, как бы стараясь определить, насколько серьезно можно относиться к этим словам,
— Так чего же вы просите?
— Мы настаиваем на удовлетворении наших требов
— Всех?
— Нет. Но большинства из них.
— Это невозможно.
— Почему невозможно? Тогда скажите, что вы считаете возможным?
— Каждому - по дополнительному одеялу и куску мяса.
— А остальные требования?
— Они для нас неприемлемы.
— Добавьте к рациону молоко и сыр.
— Ну и публика! С вами просто невозможно иметь дело. Вы хотите всего сразу.
— А почему бы и нет?
— Здесь вам не отель.
— Мы понимаем. Но голодом нас морить тоже недопустимо.
Начальник тюрьмы задумался. Увеличение рациона его» устраивало: чем больше продуктов он будет заказывать поставщикам, тем больше будет навар и, следовательно, возможность потуже набить карман.
— Ну ладно, — сказал он, смягчаясь. — На том и договорились. — Он широко развел руками, словно добрый отец, не устоявший перед капризами детей. Азиз вновь ощутил подкатывающую к горлу тошноту.
— А другие требования?
— Забудьте о них.
— Давайте условимся о компромиссе.
— Что вы имеете в виду? Кто вы такой, чтобы я с вами шел на компромисс?
Азиз чувствовал, что его покидают остатки сил. Голова кружилась, хотелось опереться ладонью о стол. Он до предела напряг все мышцы. Ничего... Дай ему выговориться, сгладить О0б< гвенное отступление. Не позволяй отвлечь себя на второ-ОТбПенные разговоры... Держись за самое главное... конец,
I 1/К01СЯ, блИЗОК...
— Почему бы вам не включать по ночам электричество?
— По инструкции не положено.
— Инструкция позволяет это, если мы будем отчислять по десять пиастров на каждую лампочку. А вы всегда можете скачать, что так вам удобней наблюдать за заключенными.
Начальник тюрьмы раздумывал. Почувствовав, что он ко-|< >&Iстся, Азиз усилил нажим:
-Так что вы скажете? Мы готовы платить по десять пиаст-|н>и с камеры.
— Ладно. При таком условии я согласен. Но это последняя \* Iупка с моей стороны.
Нет. Осталась одна-единственная вещь. Она очень простая и никакой проблемы для вас не составит.
— Газеты.
— С ума вы, что ли, посходили? Газеты! Это абсолютно исключено. Я уж и так сделал вам кучу поблажек, но это уж слишком. Власти никогда не позволят такого.
— При чем тут власти?
— Я, знаете ли, не собираюсь тут шутки с вами шутить. Не забывайте, где вы находитесь, и держитесь в рамках. Это вы там, на воле, врач, а здесь вы просто заключенный.
Но Азиз не собирался сдаваться.
— Я говорю серьезно, — сказал он. — Это не шутка.
— Как же вы предлагаете это осуществить?
— Администрация тюрьмы вполне может закрыть глаза на тот факт, что к нам поступают газеты.
— Я без колебания отправлю в карцер любого, кого застукают за чтением газет, да еще прикажу всыпать ему полдюжины плетей.
— А как власти?
— Что власти? Что?!
— Я слыхал, что паша разъярился, когда узнал, что нам удалось добывать газеты.
— Вам больше не удастся их раздобыть!
— Но ведь уже несколько раз надзиратели находили газеты при обыске камер и несколько моих товарищей понесли за это наказание.
Начальник тюрьмы снова задумался.
— Чего же вы хотите? — спросил он неуверенным тоном.
— Оставьте нас в покое с газетами. Мы будем получать их своими путями, а если они будут обнаружены, мы просим не регистрировать нарушений и воздерживаться от наказания людей.
Начальник тюрьмы молчал.
— Взамен, — продолжил Азиз, — мы обещаем не петь революционных песен по ночам. Это избавит вас от замечаний вышестоящих властей.
Маленькие глазки начальника тюрьмы прищурились в напряженном раздумье. В его голове шла быстрая работа, взвешивались все "за" и "против". Синяя муха села на его нос, и он раздраженно отмахнулся.
— А мне-то какое до этого дело?
— Вы скажете, что вам удалось взять под контроль политзаключенных в вашей тюрьме, навести полный порядок. Разве нет?
— И забастовка ваша прекратится немедленно?
— Как только вы подготовите письменное соглашение с нами.
Начальник тюрьмы нажал белую кнопку на стене возле стола. Вошел охранник. Махнув рукой, он сказал охраннику:
— Отведите его в блок "А".
Медленно волоча ноги, Азиз шел через тюремный двор, освещенный неярким солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128