Тогда я не поняла, что с ней делают. И не от боли кричала она так отчаянно — от горя и стыда! Ухо проколото!Я с упреком взглянула на Раска иэ'Тревы. Он рассмеялся. Прекрасно понимал, что сотворил надо мною, и знал: понимаю это и я.— Сладка ли тебе твоя месть, хозяин? — спросила я.— Я еще и не начинал мстить, крошка, — ответил он и раскинул в сторону мои ноги.Не поддамся! Я отвернулась. Коснувшись каменного пола, чуть слышно звякнул серебряный листочек. Но руки его действовали безошибочно.— Нет! — молила я. — Не заставляй меня кончить!А он не ведал снисхождения. Себя забыв, трепеща от малейшего прикосновения, я изогнулась, с исступленным криком припав к нему.А потом я лежала у его ног, опустошенная, побежденная, сдавшаяся. Рабыня.Он поднял голову.— Дым!Теперь и я почувствовала запах гари.— Крепость горит. Вставай, рабыня!Я кое-как поднялась. Ноги едва держали.Миновав пылающие коридоры, вскарабкавшись по лестнице, спустя несколько энов мы выбрались на крышу, а потом — на перекинутый к крепостной стене узенький мостик. Там, на стене, ждало несколько тарнов — огромные могучие птицы, верхом на которых летают горианские воины.' Крышу одного из зданий уже лизали языки пламени. На стене людно. К седлам тарнов приторочены тюки с награбленным, с седельных лук свешиваются связки посуды. Рядом с крылатыми чудовищами — рабыни. Руки сцеплены над головами, наручники продеты в стремена. Тарны взлетят — и девушки повиснут на цепях, по две с каждого бока. Позади нескольких тарнов привязаны канатами огромные корзины. В них — тоже рабыни и всевозможные товары. А вот и Саша. Стоит у стремени, руки над головой. В глазах — страх. Мужчины поспешно вскакивали в седла. Внизу, во дворе, на цепи — Борчофф и его воины, прислуга с заставы. Вокруг — клубы дыма. По двору мечутся спущенные с привязи тарларионы. Мужчины шарахаются в стороны, чтобы не затоптали. Мой новый повелитель уже тянул меня за руку.— Надо спешить, предводитель, — обратился к нему один из мужчин.— Нужно двигаться под покровом темноты, — добавил помощник. — Мы должны успеть на встречу с тем купцом до рассвета.— По седлам! — ухмыляясь, приказал ему Раек из Тревы.Усмехнувшись в ответ, мужчина метнулся к подвешенной к седлу огромного тарна лесенке.Я все смотрела вниз. Ворота крепости распахнулись, тарла-рионы бросились на волю.Меня подтолкнули к воину, который отвел меня к корзине.Томящийся во дворе Борчофф взглянул вверх. Раек из Тревы вскинул руку, приветствуя воинов. Ворота открыты. И Борчоффу, и его людям — пусть они и скованы цепью все вместе — ничто не мешает выйти из крепости, спастись от огня.Раек из Тревы окинул быстрым взглядом своих воинов и тарнов, поклажу, добычу, рабынь.Воин легко поднял меня и запихнул в огромную корзину с плоской крышкой, открывающейся сверху наподобие люка. Придавил голову, заталкивая между других девушек. Скорчившись, я примостилась у самой стенки. Теснота — не шевельнуться. Дверца над нашими головами захлопнулась. Ее крепко привязали снаружи. Я встала на колени. Туг не выпрямишься. В этой тюрьме нас восемь. Руки связаны за спинами. Сюда же, в корзину, напихали шелка и золото. Я огляделась. Как селедки в бочке! У других девушек, как и у меня, в ушах серебряные листочки — поймавшие их мужчины пометили свою добычу.— Хо! — прокричал Раек из Тревы.Воин, что посадил меня в корзину и запер за мною люк, проворно взобрался в седло. Наша корзина канатами привязана к стременам. Тарн взлетит, и вместе с ним взмоет к небо корзина. Дело лишь за командой на взлет.— Хо! — прокричал Раек из Тревы и дернул поводья.— Хо! — раздались возгласы воинов.Тарн Раска забил могучими крыльями — футов тридцать в размахе, а то и больше. Я сжалась от страха.С пронзительным криком тарн Раска взлетел над стеной заставы Турмусовых Камней. Следом взмыли ввысь и остальные. Даже в спасительной корзине захватывало дух — так свистел в ушах ветер. Останься кто-нибудь на стене — непременно снесло бы потоком воздуха вниз.На мгновение провиснув, канаты натянулись. Пролетев над двором, мы набрали высоту и, миновав крепостную стену, пристроились в хвост к остальным. Когда корзина ухнула со стены в сторону двора, мы завизжали от страха, но она тут же выровнялась, повисла под тарном. Рывок — и мы поднимаемся в небо, кажется, вот уже и до горианских лун рукой подать.Сколько же беспомощных, опутанных веревками рабынь с серебряными листочками в ушах перебывало в этой корзине? И сколько еще в ней окажутся?Под нами, стремительно уходя вниз, полыхала застава Турмусовых Камней. Глава 13. МЕНЯ ПРОДАЮТ С АУКЦИОНА С меня сорвали попону. Я испуганно вскрикнула.— На помост, рабыня! — приказал мужчина.— Да, хозяин, — пролепетала я. Он ткнул меня плеткой.К помосту спиралью поднимались истертые деревянные ступени. У подножия сбились в кучу сидящие на корточках рабыни. И Сульда тут, и.Тупа — сидят, вцепившись в окутавшие тела попоны. Сашу, да и не только ее, уже продали.Не может такое со мной случиться! Не могут они меня продать!В спину ткнулась рукоять плетки. Я начала медленно подниматься по вогнутым широким ступеням, истертым босыми ногами бессчетного множества девушек.До помоста — двадцать шагов.Волосы у меня теперь гораздо длиннее — на Горе их ни разу не стригли, только подравнивали, придавая форму. Свешиваются ниже плеч, развеваются за спиной — такую прическу называют здесь «рабское пламя».И турианского ошейника я больше не ношу: распилив, его сорвал с моей шеи раб, над которым стоял надсмотрщик с кнутом. Один раз ему досталось — когда палец его коснулся моей шеи. Намеренно сделал он это, нет ли — не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159