— Не двигайся! — предупредил он.— Пощади свою рабыню, хозяин! — умоляла я.Одно прикосновение — и снова от возбуждения помутилось в глазах — вот-вот забьюсь в судорогах, закричу. Но я застыла рядом с ним, замерла, окаменела.— Ты не имеешь значения, — сказал он.— Нет, хозяин.— Всего лишь ничтожная рабыня.— Да, хозяин.— Тебя можно купить или продать на любом рынке за горсть медяков.— Да, хозяин, — вторила я.— Так почему же ты столько для меня значишь?— Не знаю, хозяин.— Можешь двигаться, рабыня, — смилостивился он. Я прильнула к нему с безудержным криком.— Вот видишь, женщины Земли — прирожденные рабыни.— Да, хозяин, — с плачем согласилась я.— Ты просто обычная девка.— Да, хозяин, — проворковала я.Вцепившись в него, я принялась целовать, лизать его под подбородком, плакала, смеялась, бешено извиваясь, все крепче сжимала его в объятиях.— Обычная девка, — повторил он. — Обычная рабыня. Залитой слезами щекой я прижалась к его мощной груди,кожу щекотали жесткие волоски.— Да, хозяин, — шептала я. \— У тебя даже имени нет.— Нет, хозяин.— Что может значить безымянное животное?— Ничего, хозяин.— Что в тебе такого?— Не знаю, хозяин.— И все же ты прелестное животное.— Спасибо, хозяин.— И я покорю тебя.— Ты давно уже покорил меня.— Я покорю тебя снова.— Каждый раз, когда ты смотришь на меня или прикасаешься ко мне, ты покоряешь меня снова и снова. — Прижавшись щекой к его груди, я обнимала его в темноте. — Ты покорил меня, хозяин, целиком и полностью. Я — твоя рабыня.— Может, дадим моей рабыне имя?— Как угодно хозяину.Взяв за плечи, он приподнял и повернул меня на спину, придавил своим телом, вжал спиной в меха. Руки его обвили меня. Тело мое приняло, поглотило его. Я застонала.— Не двигайся! — велел он.— Да, хозяин, — умирая от нетерпения, покорилась я.— Я дам тебе имя.Беспомощная, я лежала в темноте узницей в его железных объятиях и ждала — как меня назовут.— Ты самая обычная, — размышлял он, — ничего особенного в тебе нет. Значит, и имя надо придумать незначащее, простое и скромное, чтобы подходило для такой ничтожной, никчемной, невежественной клейменой рабыни, как ты.— Да, хозяин.— Ты из варваров.— Да, хозяин.— Есть мужчины, — поведал он, — которым нравится проверять, на что способны женщины из варваров.— Проверь меня, хозяин, умоляю!— Не двигайся!— Да, хозяин. — Еще секунда — и не сдержу оргазма, забьюсь в судорогах! Но он не велел двигаться. Казалось — сейчас взорвусь.— Ну а я, — улыбнулся он, — предпочитаю проверять, на что способна любая девушка, будь она цивилизованная или из варваров.— Да, хозяин.— Знаешь ли ты, — спросил он, — что в оргазме все вы одинаковы — и женщины варваров, и цивилизованные?— Нет, хозяин.— Вот интересно. Оргазм уравнивает всех.— Все мы женщины, всего лишь женщины в руках хозяина.— Безусловно.— Позволь мне кончить! — умоляла я.— Не двигайся.— Да, хозяин. — Я едва разжимала зубы. Я отдаюсь ему, вся, без остатка, ну почему он не хочет взять меня?— Ты говоришь по-гориански с акцентом.— Да, хозяин. Прости, хозяин.— Не меняйся. Твой акцент — это ты. С ним ты чуть другая. Так интереснее.— Может быть, потому хозяина и занимает его рабыня?— Может быть, — ответил он. — Но у меня уже были девушки из варваров.— С планеты Земля? — прошептала я.— Конечно. Не двигайся.— Нет, хозяин. — Вдруг где-то там, глубоко, на донышке сознания, возникла ненависть ко всем этим девкам. Как я злилась, как ревновала!— Маленькая рабыня сердится, — проронил он. — Не двигайся.Стараясь не двигаться, я лежала в темноте в его объятиях.— А что стало с теми девушками с Земли, что были у тебя до меня, хозяин? — спросила я.— Разве рабыне позволили говорить?— Прости, хозяин. Можно говорить?— Говори.— У тебя уже были земные девушки. Где они теперь?— Не знаю.— Что ты с ними сделал?— Не считая тебя, таких у меня было пятеро, дорогая. Двоих я подарил, троих продал.— А меня ты продашь или подаришь?— Может быть.Я застонала. Конечно, он волен делать что хочет.— Они любили тебя?— Не знаю, — ответил он. — Может быть. А может, и нет.— А говорили, что любят?— Конечно. Рабыни всегда так говорят.— И все-таки ты подарил их или продал? — Да.— Как ты мог, хозяин?— Они всего лишь рабыни, — объяснил он.У меня вырвался стон отчаяния. И меня он может так же просто отбросить в сторону.— Ты жесток, хозяин.— Разве можно быть жестоким к рабыне? — удивился он.— Да, — согласилась я. — Разве можно быть жестоким к рабыне?— Ты плачешь?— Прости, хозяин.Мы лежали, обнявшись, в темноте. Он запретил мне двигаться. Шум утих — деревенские парни угомонились, потеха закончилась. Моих сестер-невольниц снова ждут рабские путы.— Как тебя звали там, у варваров? — спросил он.— Джуди Торнтон, хозяин, — ответила я.— Как ты попала ко мне?— Ты отвоевал меня в схватке, хозяин, и сделал своей рабыней.— А, да. — Вспомнил все-таки! Вот зверь! А я — в его руках, нагая, беспомощная.— У варваров такие сложные имена.— Это два имени, хозяин, — пояснила я. — Мое имя — Джуди, фамилия — Торнтон.— Варварство.— Да, хозяин.— Мне не нравятся эти имена. Ты не будешь носить их.— Да, хозяин. — Наверно, слишком уж непривычно, слишком по-варварски звучат для горианина эти имена.— А как звали твоего хозяина-варвара?— Не понимаю, хозяин.— Ну, того варвара, которому ты принадлежала на Земле? Может, взять его имя?— Но на Земле я никому не принадлежала, хозяин. Я была свободной.— На Земле таким женщинам позволяют быть свободными?— Да, хозяин.— Что за мужчины на Земле?— Не похожи на гориан, хозяин.— Понятно. Они счастливые? — Нет.— А женщины там счастливы? — Нет.— Понятно. А земные мужчины не считали тебя красивой, не хотели тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159