Перевозят на них лес, строительный камень. Свободных гребцов на таких судах не встретишь.И еще раз взглянул на меня Клитус Вителлиус. Скованный кандалами по рукам и ногам.— Хо, Клитус Вителлиус! — Я подошла ближе. — Кажется, ты в цепях, как раб?Ответить он не соизволил.— Скоро станешь рабом на тяжелых галерах, — продолжала я, распахивая платье и по-рабски вертясь перед ним. А вокруг хохотали мужчины. — Смотри получше, хозяин. Там, в трюмах гребцов, девушек не так уж много. — Я покрутилась на месте, снова повернулась к нему. — Не забудь Йату, хозяин. Помни, кто посадил тебя на цепь, кто отправил на галеры!Он молча ел меня глазами.Подойдя еще ближе, я, собравшись с силами, влепила ему затрещину. Он едва шевельнулся.— Месть рабыни, — отчеканила я, — не шутка.— Месть воина, — не спуская с меня глаз, проронил он, — тоже.Я испуганно отпрянула.— Уведите, — скомандовал Аурелион.И Клитуса Вителлиуса повели из таверны.— Хорошее дело сделала, рабыня, — похвалил меня Аурелион.— Спасибо, хозяин. — Я упала перед ним на колени. Такую службу сослужила государству Кос! — Освободи меня, хозяин, — попросила я.— Принеси плеть, — приказал Аурелион Страбо.— Не надо, хозяин! — запричитала я.— В наручники ее, — распорядился Аурелион, — десять плетей и пирожное. Она хорошее дело сделала.— Будет сделано, Аурелион, — ответил Страбо.Тут же, перекрестив запястья, меня привязали за руки к кольцу, -до икр сдернули платье, десять раз хлестнули плетью и отпустили. Передо мной на пол бросили пирожное.— Хорошее дело сделала, рабыня, — пробурчал Страбо.— Спасибо, хозяин, — прошептала я и потянулась к пирожному. Но руку мою остановила плеть.— Прости, хозяин. — Я подобрала пирожное губами.— Приковать ее в каморке, — бросил Аурелион.Держа в зубах пирожное, на четвереньках, как наказанная рабыня, я поползла за Страбо к каморке. Там улеглась на попону у бетонной стены. Надев мне на шею ошейник с цепью, Страбо ушел. Я взяла пирожное в руки и принялась есть. Вот глупость выкинула — просить свободы! Да стоит только в зеркало взглянуть, сразу ясно: на Горе мне свободы не видать. Прикованная цепью за шею, я лежала на попоне в темной длинной узкой каморке. Я — горианская рабыня. Вдруг, отбросив остатки пирожного, я вскрикнула от горя, зарыдала, застучала по прикрытому попоной бетону. Я предала Клитуса Вителлиуса, своего хозяина!Подошли Страбо с Нарлой. Он ткнул меня рукояткой плетки.— Тихо!Она несла лампу. Подобрала брошенное мною пирожное, откусила. Страбо расстегнул мой ошейник.— Там какой-то подвыпивший моряк пришел из «Тарны и шнурка», тебя спрашивает.— Да, хозяин.А, тот самый, что ушел с рыжеволосой, которая побила меня на верфи. Я тогда еще сказала ему, что сумею доставить больше наслаждения. Значит, пришел за мной в «Чатку и курлу».— Пожалуйста, не заставляй меня служить гостям, — заныла я.— Нарла, — сказал он, — поможет тебе привести себя в порядок. Давай быстрее.— Пирожное хочешь? — Нарла все еще держала в руке кусочек.— Нет. — Я смотрела на Страбо. — Я предала Клитуса Вителлиуса из Ара!— И правильно сделала, — отрезал он. — Быстрее.— Прошу тебя, хозяин! — простонала я и вскрикнула от боли: он хлестнул меня плеткой. — Иду! — вскочила я. — Иду!Вслед за Нарлой я помчалась приводить себя в порядок. В зале мужской голос выкрикивал мое имя. Глава 21. МЕНЯ ОТПРАВЛЯЮТ ИЗ ТЕЛНУСА Я и оглянуться не успела, как на запястьях за спиной защелкнулись наручники. На мне — короткая желтая рабская туника из плотной грубой ткани. Я стою у ворот «Чатки и курлы».— Пошли, Йата, — позвал Страбо и зашагал к верфи. Опустив голову, я поплелась за ним — босая, со скованными за спиной руками.Теперь я знаю: я люблю Клитуса Вителлиуса из Ара. По-настоящему люблю. И все же, на свое несчастье, предала его. Вот бы вернуть все назад! Навалиться бы, собрав свои слабые силенки, вместе с ним на тяжелое весло! Поменяться бы с ним местами. Пусть бы меня, заковав в цепи, отправили вместо него на галеры. Я, ничтожная рабыня, в низости и суетности своей втоптала в грязь не просто воина — но своего любимого! Ну и что, что ему дела нет до меня, что в его могучих руках я — лишь тварь бессловесная? Какая разница? Я люблю его. Даже не думала, Что можно так любить. Сколько чувств породил он во мне! Сколько гнева, сколько ненависти! Я и не знала, что такое бывает. Я жила мечтой о мести, бредила ею, и вот, когда месть свершилась, оказалось, что принесла она мне только боль, только горе, неизбывную беду, что поплатилась я за нее им самим, тем, которого любила, Клитусом Вителлиусом из Ара.Все в таверне — и мужчины и девушки — не скрывали радости. Как счастливы, как довольны были они, что я выдала Клитуса Вителлиуса! «Хорошее дело сделала», — тут и там слышала я. Даже пирожное дали. Но наедине с собой я обливалась слезами.Вот не знала, что могу так любить! Что угодно отдала бы, лишь бы повернуть все вспять.Конечно, обходился он со мной — хуже некуда. Но какая разница? Я люблю его. Все остальное не важно.И все-таки я предала его.Ну, подумаешь, позабавился со мной, а потом — вот простодушная жестокость! — отдал крестьянам. Не знала я разве, что я рабыня? Так чего же еще ждала? Что станут обращаться как со свободной женщиной? И как несоизмеримо страшен был мой ответный удар! За такую ничтожную провинность — если это вообще провинность — я, простая рабыня, обрекла его на вечную каторгу на галерах.Хорошее дело сделала! Я выла от горя. Люблю его. Люблю!Надо было служить ему в таверне, поцеловать на прощание, признавая поражение, отпуская навстречу славе и свободе, и остаться — пусть забудет о девушке, которой обладал когда-то и которую бросил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159