Я старалась отвечать честно. Она возмущалась, впадала в ярость.— Да, госпожа, — опустив голову, бормотала я.— Как счастлива ты, должно быть, Джуди, — восклицала, бывало, она, — что вырвалась из этого кошмара, попала в услужение к женщине!— О, да, госпожа, — неизменно отвечала я. Разве объяснишь ей, какой упоительный трепет охватывает рабыню в объятиях мужчины, как сладостно повиноваться его несгибаемой воле?Выпростав из пены изящную левую руку, она неторопливо, с удовольствием разглядывая, принялась мыть ее правой рукой.Как и многие фригидные женщины, к своей внешности она относилась невероятно ревностно. Неужели не понимала, что ни в красоте ее, ни в ней самой нет никакого проку, если не сжимают ее в объятиях мужские руки?— Как ничтожны и жалки мужчины, Джуди! — проговорила она.— Да, госпожа.Почему-то именно в ванне ее часто обуревало желание говорить о мужчинах и о своем презрении к ним.— Сегодня, — сообщила она, — на рынке я видела, как мужчина бил привязанную к кольцу рабыню. Это было ужасно.— Да, госпожа.Интересно, чем провинилась рабыня? Не сумела, наверно, угодить. Я в тот день на рынок с хозяйкой не ходила, оставалась дома, прикованная к кольцу в ногах ее ложа.— А потом, — продолжала она, — несчастная покрыла его ноги поцелуями.— Ужасно, госпожа.Не иначе, девушка пыталась умилостивить хозяина, вознося ему хвалу и упиваясь его властью над собой.— Да, ужасно! — посетовала моя госпожа, леди Элайза из Шести Башен. — А еще по делам пришлось зайти на улицу Клейм.— О, госпожа? — Случалось, отправляясь по делам, она не брала меня с собой.— Там я увидела девушек на цепи. Голые, у всех на виду, мужчины их рассматривают! Гадость какая!— Да, госпожа, — согласилась я.Она грациозно подняла над водой ногу. Безукоризненно очерченная ступня. Красивая нога.— Как по-твоему, Джуди, я красивая?— Да, госпожа.Она часто спрашивала об этом.— Правда?— Да, госпожа.Я не кривила душой. Моя хозяйка невероятно красива и молода. Гораздо красивее меня.— Думаешь, мужчинам понравилась бы?— Да, госпожа.— Что ж, за меня дали бы хорошую цену? — Она рассмеялась собственной шутке.— Да, госпожа.И об этом она меня уже спрашивала. И я отвечала честно. Честно ответила и на этот раз. Вот забавно: что за странные веши ее интересуют! На рыночном помосте, обнаженная, под кнутом аукциониста, Элайза Невинс, не сомневаюсь, принесла бы торговцу не меньше золотого тарска.Витая в мечтах, она ополоснула стройные ноги.И вдруг — негромкий шум. Этих звуков я ждала уже несколько дней.Откинувшись всем телом, погрузившись в нежную пену по подбородок, она распласталась в воде, закрыв глаза. Села. Над водой показались плечи. Открыла глаза, взглянула в потолок.— Что это такое — быть рабыней?— Госпожа скоро узнает, — ответила я.Леди Элайза резко обернулась и только теперь увидела ЕГО. У нее вырвался испуганный возглас.— Кто ты?— Ты леди Элайза из Ара, из Шести Башен? — осведомился он.— Да!— Именем Царствующих Жрецов Гора я обвиняю тебя в сотрудничестве с Куриями, за что тебе назначена соответствующая кара.— Я не понимаю, о чем ты говоришь!Из складок туники он вынул перевязанный лентой и скрепленный печатью аккуратно сложенный манускрипт. На желтоватой бумаге я разглядела оттиснутый черными чернилами штамп — традиционный горианский знак «кейджера».— Вот, — объявил он, — подписанная Самосом из Порт-Кара грамота о порабощении. Ознакомься. Полагаю, никаких нарушений ты не обнаружишь. — Он швырнул бумагу на плиты пола.— Нет! — пытаясь прикрыться, в страхе завопила она. — Теллиус! Барус!— Твои приспешники тебе не помогут. Выяснено, что они из Коса. Они уже под арестом в магистрате Ара.— Теллиус! Барус! — все надрывалась она.— Ты одна, леди Элайза. Криков твоих никто не слышит. Высокий, сильный, в алой одежде воина. На поясе — длинный сложенный хлыст.— Выходи из ванны, — приказал он, — и готовься к рабским оковам.— Нет! — надрывалась она, — Беги, Джуди! Зови на помощь!— Не надо, — проронил мужчина.— Да, хозяин. — Я взглянула на леди Элайзу: — Прости, госпожа. Я — рабыня, которой приказывают мужчины. — И встала на колени.— Сука! Сука! — завизжала она.— Да, леди Элайза, моя госпожа.Не вылезая из воды, стараясь укрыться в пене, она в ужасе повернулась к рослому пришельцу.— Это какая-то ошибка! Оставь меня! Ты вторгся в покои дамы!— Выходи из воды, — повторил он, — тебя ждут оковы.— Ни за что! — упиралась она.— Ты девственница? — спросил он.— Да! — с яростью бросила она.— Если придется лезть за тобой в ванну, — пригрозил он, — я возьму тебя прямо в воде.— Принеси мое платье!Он подошел к лежащему на ложе платью, но не передал его ей, а осмотрел, держа против света. Нашел в рукаве иглу в крошечном футляре, вынул. Вернулся к ванне. Она испуганно отпрянула. Сполоснув иглу, он вытер ее полотенцем и вложил обратно в футляр. Я и не знала, что в рукаве игла, — так искусно спрятала она ее в складках ткани.Стоя у края ванны, мужчина смотрел на леди Элайзу.Иголка наверняка была отравлена. Наверно, ядом Канды.— Ты разоружил меня, воин, — признала она. — Теперь, будь добр, принеси мне платье.Кое-как скомкав, он отбросил платье к стене.— Прошу тебя, — заговорила она. — Я богата. Я дам тебе много золота.— Встань! — повелел он. — И подними руки над головой.— Ты вторгаешься в мою частную жизнь!— Скоро, — напомнил он, — у тебя не будет права на частную жизнь.— Оскорбляешь мою скромность!— Если ты рабыня, быть скромной тебе не позволено. Что правда, то правда.— Пощади, воин! — взмолилась она.— Повинуйся, или тебя высекут! — прикрикнул он.Элайза Невинс встала в ванне, словно сдаваясь, подняла руки над головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159