— Хорошо, теперь иди, поешь что-нибудь, а потом спи. Много спи. Где-то в течение следующих двадцати четырех часов ты вылетишь снова.Неккер встал:— В тот же район?— Тот же — кивнул Майер. — Но на сей раз конвой из Галифакса, Хорст.Неккер медленно вышел, шаркая ногами. Дверь за ним закрылась. Настала тишина, потом Майер тяжело вздохнул:— Забавная штука, Ханс — сказал он Альтрогге. — Но я, конечно, откажусь, что говорил такое.— Что именно, господин полковник?— О, просто будь я на его месте, у меня гнусное подозрение, что я сделал бы то же самое, что и он. *** В Сторновее туман рассеялся поднявшимся ветром, а с моря пришел дождь, когда Джего сошел по трапу с мостика и двинулся на корму. Он припал на колено у открытого люка и уставился в тесный отсек двигателя.— Как дела?Янсен сидел на корточках возле Астора и Чейни:— Еще час, сэр.— Вы уверены, что он заработает?Астор, слегка обиженный, поднял глаза:— Я с Чейни и с тем липовым офицером из мастерских ВВС сделали новые части сами. Хорошая медь. Будет как новенькая, лейтенант.Янсен поднялся по трапу:— Он прав, сэр, они выполнили превосходную работу.— Хорошо, — сказал Джего, направляясь к мостику. — Передай в Маллейг, что мы думаем выйти через час. — Он посмотрел на часы. — Что означает, что мы просрочили время Мюррея на десять-пятнадцать минут. Я, естественно, пошлю подтверждения реальному выходу.Он толкнул дверь, вошел и сел за стол для карт. Янсен помедлил и сказал:— За последний час барометр упал весьма существенно, лейтенант.— Ну и?— И общий прогноз, не слишком хорош в деталях, сэр, пованивает.Джего засмеялся:— Разве ты не тот парень, что когда-то пересек Атлантику в одиночку?— Море, лейтенант, нуждается во мне большую часть моей жизни — мрачно сказал Янсен. — Мы наслаждаемся с ним весьма особыми отношениями. Пару раз оно встряхнуло меня, но я всегда возвращаюсь для очередной встряски. Вот в такую игру мы и играем.Джего ощутил неожиданный озноб:— О чем ты говоришь, черт побери?— Бог знает — Янсен казался смущенным. — Наверное, старею — Он уставился в открытую дверь. — Острова выглядят совсем по-другому. Море другое.— О, дошло — насмешливо сказал Джего. — Ты имеешь в виду, что оно ждало тебя здесь всю твою жизнь?— Или я этого ждал — сказал Янсен. — Что, опять-таки, совсем иное. Тем не менее, мне лучше отправить сообщение, сэр.Он вышел. В окна мостика хлестал дождь и снаружи ветер стонал в стальной оснастке. Джего, под впечатлением сказанного Янсеном, сидел, слегка повернув голову, словно к чему-то прислушиваясь.На столе лежал прогноз погоды и он взял его. Морские районы Рокэлл, Бейли, Мэлин, Гебриды; картина была однородно черной. Глубокая депрессия быстро двигалась сюда с Атлантики. Сильный дождь, ветер четыре-пять баллов, усиливающийся до полного шторма к вечеру.Он скомкал бумагу и бросил в угол:— А, ладно — тихо сказал он. — Догадываюсь, что это просто не мой день. *** На «Дойчланд» Бергер сидел над картами в каюте, прокладывая курс на следующие несколько дней. Он различал снаружи монотонное бренчание помпы, звуки подымающегося ветра. Отто Прагер лежал на койке, читая книгу. Он сел и снял очки.— Похоже, проклятая штука будет работать вечно.— Ты так думаешь?Раздался стук в дверь и вошел Штурм:— Вызывали, господин капитан?— Как там?— Вчера два часа — сегодня два с половиной.— И все еще не сухо?— Почти.Штурм поколебался:— Мы постоянно забираем воду, капитан, что совсем не помогает нашим усилиям. Мне кажется, капитан, если бы мы убавили паруса…— Ни клочка, господин Штурм. — Бергер хлопнул ладонью по столу — Доже обрывка не трогайте без моего разрешения. Понятно?— Как прикажете, капитан.— Теперь возвращайтесь к обязанностям и пришлите сюда Рихтера.Штурм удалился, а Прагер встал и подошел к столу:— Он изменился, этот мальчик. Месяц назад он прыгал бы, чтобы привлечь внимание, и щелкал бы каблуками, заговори вы с ним подобным образом, а сейчас…— …он мужчина — оборвал Бергер. — И он должен благодарить за это «Дойчланд». Ничего и никогда не будет прежним.— Так он прав?— Только отчасти. Что мы забираем большое количество воды, это верно, как и то, что это не улучшает и так не простой ситуации ниже ватерлинии. То, что основной причиной является настойчивость в постановке всех наших парусов, тоже верно. Но плохая погода — наш лучший союзник, потому что нас труднее найти. Мы ее используем, Отто, чтобы выиграть время, в котором на этой стадии игры мы нуждаемся любой ценой. — Он обоими руками разгладил карту. — Я не должен провалиться. Не теперь. Не зайдя так далеко.Прагер положил руку на его плечо:— Мы сильно обязаны тебе, Эрих. Мы все.В дверь постучали и вошел Рихтер. Он был в клеенчатой куртке с руками в стокгольмском дегте:— Господин капитан?— А, Рихтер. Ты был наверху, я вижу.Боцман глянул на руки:— На топ-мачте развязался блок.— Ты уделил внимание солнечному фонарю в салоне?— Мы постоянно заняты, господин капитан. Сейчас для дам внизу темно, но лучше, чем все время хлещущая вода.— Хорошо — сказал Бергер. — А теперь я хочу услышать твое мнение о нашей общей ситуации.Рихтер, казалось, колебался:— Вы капитан, а не я.— Я знаю — нетерпеливо сказал Бергер. — Но, за исключением меня, ты провел больше времени на море под парусами, чем кто-либо. Ты, по крайней мере, понимаешь, о чем я говорю.Рихтер пожал плечами:— Как хотите, господин капитан.Бергер наполовину повернулся к карте Западного Пролива и постучал по ней пальцами:— Большинство прерывателей блокады в прошлом пыталось пройти Датским проходом между Гренландией и Исландией, а потом прямо к Норвегии. Ты согласен?— Именно здесь можно пройти, господин капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74