Я прошу еще раз арестовать этих преступников.
Лик Бортко излучал почти небесную кротость.
– Простите, а когда вы отыскали этого мамонта? Судя по запаху, давненько.
– Мамонта нашли в прошлом году. Сейчас мы были должны…
– Ага, ага! Скажите, а почему не было нигде и никакого сообщения о том, что была сделана такая находка?
– Ну-у. Ажиотаж, понимаете, нежелание привлекать внимание разного рода авантюристов, в том числе международных.
И при последних словах Саня Харев неодобрительно покосился в сторону Михалыча. Тот гадостно, ехидно ухмылялся, но не произносил ни слова.
– Ага. Но вы ведь не известили и никакие научные учреждения, ни в России, ни за рубежом. Никто не слышал об этом мамонте. Или вы считаете, что руководство Академии наук – это тоже шайка аферистов?
– Но ведь есть же такая вещь, как приоритет! Мы сделали уникальное открытие! Так почему мы должны были кому-то его отдавать!
– Ага, ага. То есть вы считали, что мамонта должны извлечь именно вы сами? Ваша фирма?
– Что вы имеете в виду под фирмой? – позеленел Харев от бешенства.
– Как отвечает на такие вопросы мой старинный приятель из Одесского угрозыска, «что имею, то и введу» (физиономия Харева приобрела свекольный оттенок). А имел я ввиду экспедицию Школьного университета. Я не ошибся? Все верно?
Харев кивнул.
– Ну так, значит, вы полагали, что именно вы должны извлечь из земли мамонта?
– А разве это нарушение закона?!
– Ну что вы. До нарушения закона мы еще дойдем, уверяю вас. А пока я хотел бы кое-что понять. Вот ваша экспедиция оставила этот труп мамонта на месте находки. Вы просто не смогли его вынуть отсюда, изучить и вывезти? Я правильно понимаю?
– Пока правильно.
– А если бы ваша экспедиция обратилась к властям и в ту же Академию наук, как вы полагаете, нашлись бы средства для извлечения и для транспортировки?
Харев как воды в рот набрал.
– То есть вы, чтобы сохранить этот самый… этот… – Бортко защелкал в воздухе пальцами.
– При-о-ри-тет, – по слогам подсказал Михалыч самым шелковым голосом. Харев и Ермолов кинули на него злобные взгляды.
– Во-во… Приоритет. Чтоб сохранить приоритет, вы согласны были, чтобы уникальный труп валялся и разлагался. Чтобы вам сохранить приоритет, то ничего страшного, пусть себе мамонт здесь валяется и воняет?! Я правильно излагаю?
– Вы извращаете наши слова, – твердо заявил вдруг Харев.
– Все это решал Чижиков! – брякнул вдруг Ермолов сплеча.
– Кстати, а разве приоритет зависит от того, кто привезет труп мамонта в город? – внезапно спросил Бортко, повернувшись к Михалычу.
– Разумеется, нет, – поморщился тот. – Приоритет – это сведения о том, кто нашел и кто первым изучил. И все.
– Ага… Значит, сокрытие находки могло иметь другие цели? – задушевно спросил Бортко.
Оставалось еще раз удивиться его незаурядному умению вести беседу – Бортко ухитрился обратиться как бы одновременно и к Хареву, и к Михалычу. Михалыч не произнес ни звука, но улыбался так, что даже Витьке Ленькину захотелось его задушить.
– Ни слова больше не скажу без своего адвоката, – так же твердо заявил Харев.
– Все это решал Чижиков! – сказал, как отрезал, Ермолов. – Вот ему и задавайте все вопросы! А мы что? Мы кто? Мы – подай-принеси, мальчики на побегушках…
– Ага, ага. Я бы охотно спросил кое о чем господина Чижикова, определенно спросил бы. Но вот, к сожалению, сделать этого я никак не могу. Никак. Потому что господин Чижиков третий день пребывает в жесточайшем запое. В таком, что вопросов моих он просто-напросто не в силах будет понять. Вы знаете, что такое запой? – обратился к Ермолову Бортко.
Ермолов оскорбленно промолчал.
– Тогда вопросы надо задавать господину Акулову! Он заместитель по всем вопросам!
– Но его, как я заметил, здесь нет? А где он, господин Акулов? Вы не могли бы подсказать?
– Акулов пропал во время преследования Миши, – оживился Харев, мгновенно забыв обещание – ни слова не сказать вне общества адвоката. – Этот человек убил нашего товарища, и этому есть множество свидетелей! Акулов побежал за ним и пропал! Наверное, Миша его тоже убил!
– А кто этот Миша, простите?
– Я же вам… – влез было Павел в беседу, но Бортко пресек его буквально одним жестом.
– Павел, лучше б ты сейчас сходил… Ага. Он и сам сюда идет, что характерно. Простите, вы и есть Миша Будкин? Оч-чень, оч-чень интересно! Скажите, а зачем вы убили Вовку Акулова, а? Убивать нехорошо.
Миша издал неопределенный звук и начал на глазах синеть. Бортко наблюдал с любопытством.
– Я вовсе…
– Ну, ну… Так где Акулов, говорите?
Бортко поощрил его жестом, и Миша, к удивлению собравшихся, вдруг очень густо покраснел.
– Акулов работает. То есть живет. В общем, он стал женой… ну то есть пидором…
Ермолов двинулся на него с оскаленным лицом, вытянув руку со скрюченными пальцами. Наткнулся на взгляд Бортко и остановился, переводя дыхание.
– Так-так, Миша, можно подробнее?
– Нас захватили зверолюди. Такие дикие, мохнатые. Вот их ребята все видели – и Костя, и Фома, и Гарик, и Вадим. И товарищ полковник с товарищем старшим лейтенантом. Ну вот, один самец – такой большой, мохнатый. Он и того…
– В смысле, вступил с Акуловым…
– И еще как вступил…
– И Акулов там до сих пор?
– А тот его не отпускает.
Покой нарушили совсем уж непристойные звуки, невозможные для хода следствия, – Михалыч дико, заливисто ржал, топая ногами о землю, приплясывая и ухая. Глядя на него, улыбнулся даже Тоекуда.
– Так, значит, для подтверждения ваших слов мне надо снять показания у алкоголика на второй стадии и у пассивного педераста из племени человекообезьян?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132