Такие вот странные немного, может, невменяемые люди…
Круг явственно замыкался. Становилось ясно, что от официального следствия толку не больше, чем от Стасика и чем от козла молока.
И получается, что оставалось единственное возможное средство. Прямо скажем – средство последнее, страшное. На которое приходилось идти только потому, что не было другого выхода.
И Простатитов пригласил в «Кедры» еще одного нужного человека – Ли Феня. Отдаленный потомок корейцев, Ли Фень сумел стать директором, а потом и владельцем телестудии «Фенькино», не без помощи Карской управы. Должен он был управе ни много, ни мало, а 600 тысяч рублей и на крючке сидел прочно.
И для реализации задуманного оставалось только пригласить его к обеду и как можно дольше вести светскую беседу. Говорить о последних новостях, о смысле жизни и об НЛО над Карском. Говорить и наблюдать, как вертится Ли Фень, как вскидывает глаза, сопит, теряется в недоумении.
Ладно, пора и кончать…
– Ли Фень, у меня к вам предложение, – светски улыбнулся Простатитов.
– Я вас внимательно слушаю.
– Достаточно внимательно?
– Разумеется.
– Вы помните условие 11.4 в договоре?
Лицо Ли Феня погасло. Так гаснет фасад дома, если внезапно отключили электричество.
– Конечно. Немедленные выплаты.
– Нет, не совсем так. Вы не припомните формулировки?
– К чему это, Иван Валерьевич? Я помню главное. Деньги даются на три месяца. Управа имеет право продлить сроки, а может их не продлевать. Управа может меня разорить, если захочет. Вы хотите этого?
Ли Фень в первый раз поднял глаза от пола.
– Не прибедняйтесь, Ли, у вас совсем неплохие доходы… с нашей помощью.
– Неплохие. Но отдать долга я не смогу. Разве что постепенно.
– А почему бы вам не занять? У вас же есть богатые друзья.
– Кого вы имеете в виду, Иван Валерьевич?
– Того же Фрола.
Ли Фень подавился мороженым, замахал руками, замотал головой; он надрывался от кашля. Влетевшая прислуга била его по спине, махала полотенцами. Иван Валерьевич светски улыбался, помешивая кофе-гляссе.
Не без труда восстановилась тишина, прислуга заменила скатерть, и эту тишину нарушил именно Ли Фень:
– У вас, Иван Валерьевич, и шутки!
– А я вовсе не шутил. Есть мнение, что управе пора потребовать свои деньги. Я непременно к этому мнению присоединюсь, потому что деньги управе необходимы, уж простите, позарез. Но я к этому мнению не стану присоединяться, если вы устроите мне с Фролом свидание. Где, в какое время суток – безразлично. Если в течение недели вы устроите, я мнения не поддержу. Думайте сами.
– А если я откажусь?
– Тогда я разорю вас, чтобы прочим было неповадно. И начну искать другого человека, который выведет меня на Фрола.
Ли Фень кинул на него мгновенный взгляд. Моментальный пристрелочный взгляд, снизу вверх. С ним говорил какой-то совсем другой губернатор. Совсем не та размазня из «доблестной» комсомолии, которую несколько лет назад велено было выбрать в губернаторы.
Ли Фень позвонил через два дня.
– Иван Валерьевич? Это Ли Фень… Бога ради, нас никто не слушает?
– Конечно, нет. Да не тряситесь вы! Как не стыдно.
– В общем, я хочу взять у вас интервью. Согласны? Например, завтра в восемь? Время просто идеальное.
– Прямой эфир?
– Да. А потом…
– Я понял. Вроде бы ничего нет… Ну давайте, в восемь так в восемь.
– Вы согласны?
– Ну вы же специалист! Раз считаете, что в восемь лучше всего, так что мне остается делать?
И Ли Фень услышал в трубке серию коротеньких гудков. А что он запустил трубкой в стену и свалил весь аппарат на пол – так ведь этого никто не видел.
Здание телестудии «Фенькино» как будто специально предназначено для того, чтобы запутывать и сбивать с толку людей. Какие-то коридоры, комнаты с дырками в потолке и в стенах и без них, круговые переходы вокруг комнат, змеятся толстые кабели на полу и висят в комнатах, выходят из стен и уходят в стены.
И везде люди. Деловитые, активные, что-то тащат, везут на специально проложенных рельсах, ругаются, чинят, ломают. Трудно понять, куда надо идти, даже трудно понять, где находишься.
После интервью Простатитова повели куда-то вниз, по железной винтовой лестнице. Потом – в дверной проем без двери, через захламленную кабелями, каким-то железом комнату, в какую-то низкую металлическую дверцу, по темному коридору, снова через освещенную комнату, и он оказался в комнатке без окон, обставленной приятно и просто: круглый низкий стол, плафон дневного света сверху, мягкие низкие кресла.
– Прошу…
Простатитов остался один. Хмыкнул. Отступать, во всяком случае, поздно. Простатитов уселся в кресло, сунул сигарету в рот. И почти тут же в дверь вошел еще один. Вошел и остался стоять. Маленький, плотный, в кожаной кепке с помпончиком.
Несомненно, Фрол сто раз мог видеть Ивана Валерьевича по телевизору, его портреты в газетах и в книгах. Но вот так, вживе, видел впервые. А уж он-то про Фрола слышал куда как немало, но сам Фрол был и оставался для него смутной легендой. Человеком, о котором говорилось даже то, что никакого Фрола и в помине не существует. Фрол – выдумка, блеф, сказочный персонаж.
Два губернатора с интересом рассматривали друг друга – официальный и теневой. Они были очень различны, даже чисто анатомически. Плотный, маленький Фрол, коротко стриженый, в свитере, в старых ботинках. Крупный, холеный губернатор, с ухоженным мясистым лицом, в дорогом новом костюме.
– Желали видеть, ваше превосходительство?
– Желал, желал, Фрол Тимофеевич… Да вы присели бы, в ногах-то правды нет.
– Спасибо. – Фрол усмехнулся, аккуратно сел. – И не страшно вам со мною так встречаться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132