Но не было у Паши даже часа. Даже на такое душеполезное дело, как помощь Петру Филипповичу в делах самоусовершенствования. Потому что совершенно неизвестно, что происходило сейчас возле маленького зимовья по ту сторону перевала.
И потому Павел тяжело вздохнул, покачал головой и вытащил из засаленного кармана еще один предмет из старой, полузабытой жизни, удостоверение лейтенанта угрозыска.
– В общем, давайте, Петр Филиппович, без ненужных осложнений, ладно? Я не буду вспоминать, как вы пытались убить должностное лицо при исполнении. Меня то есть, – при этих словах Павел выразительно скосил глаза в сторону, где пуля снесла угол стола и разворотила угол комнаты.
– А ежели ты этот… беглый? Кто тогда будет отвечать?
– Давай так, Петр Филиппович. Сейчас я поговорю с начальством, а потом трубку дам вам. Годится? А номер телефона можете проверить. Если есть где. Это личный телефон главы угрозыска Карской области, и выполняю я его задание. А если я наврал, оплачу разговор до копеечки. Идет?
– Ты, ты тоже – на должностное лицо…
Наезжать на Павла Петр Филиппович явно боялся, но уж очень грызли его сомнения. Бродов долго, тягостно вздохнул. Так горестно, тягуче, чтобы даже идиота проняло. И долго смотрел на Петра Филипповича в упор. И еще раз тяжело, длинно вздохнул.
– Ну, значит так, Петр Филиппович… Если вы мне помочь не хотите, звоню я в уголовный розыск. Там, как я понимаю, с нетерпением дожидаются как раз вот этого оружия. Того самого, с которым вы соизволили напасть на должностное лицо. Решайте сами. Если вы мне такой малостью помочь не хотите, так что ж…
И, быстро подойдя вплотную, приставив к жирной груди Петра палец:
– Ну, решайте!
– Да что там… решайте, решайте, – плаксиво заныл Петр Филиппович. – Что вам надо-то? Ну что?!
– Значит, мы звоним не по вашему поводу, верно? А по моему, так? Петр Филиппович, я и правда пришел с Исвиркета. Там и правда погибает несколько человек, выполняющих важное правительственное задание.
Павел снял телефонную трубку. Между прочим, продолжая рассказывать:
– Код Карска от вас какой?
– От нас в Карск не позвоните… нужно в Туорманск, это 60–12… А оттуда уже заказ.
– Так вот, Петр Филиппович, враги уничтожили нашу рацию – прямое попадание, представляете? И мы оказались без связи.
Рассказывая всю эту чушь, Павел набирал код, и трудно описать его восторг при звуках недовольного девичьего голоска:
– Алло… вас слушают, да говорите же…
Впрочем, крик радости Павел Бродов сдержал без особенного труда – уроком послужила эйфория, пережитая перед факторией.
– Девушка, можно Карск?
– А вы откуда?
– Из Бриндакита! Можно? Поскорее бы!
– Да можно… В Карске номер? Ожидайте.
– А вы… Вам номер Бриндакита нужен? Знаете?
– Не болтайте, конечно же знаю.
– А как вас зовут?
– А, много вас таких. Олей зовут. Ожидайте.
Можно было, конечно, и развязать Петра Филипповича, да не хотелось. Пусть сидит и самоусовершенствуется, рефлексирует. А то руку об него отбивай, об засранца.
– Так представляете себе, Петр Филиппович! Пуля-то в рацию срикошетила и в лоб!
Здесь Павел от души шарахнул по крышке стола – левой, здоровой рукой, и Петр Филиппович, к его радости, нервно вздрогнул.
– И представляете что, Петр Филиппович? Пуля-то – сплющилась! Сплющилась, Петр Филиппович! А лоб? – Павел бросился к Петру Филипповичу, и тот, как сумел, отшатнулся. – Представляете, лоб – хоть бы что! Вот если бы мы, скажем, попали бы из карабина вам в лоб, Петр Филиппович… Представляете?
И чтобы тот лучше представил, Павел вскинул карабин, поставленный было в сенях.
– Как думаете, если сразу в лоб, то что скорее сплющится, почтеннейший Петр Филиппович, а? Что подсказывает ваша интуиция?
– Развяжите меня лучше, – тихо проскулил перековавшийся Филиппыч. – Вы же уже позвонили. И я больше, я больше не буду…
Вообще-то, развязать было пора, но Павла уже понесло. В конце концов, надо же было и правда проучить этого убогого. Может, правда самоусовершенствуется?
– Не-ет, почтеннейший Петр Филиппович, не-ет! Совсем даже не время вас развязывать, уж поверьте! Оч-чень! Оч-чень уж вы тут у нас загадочная личность, Петр Филиппович! На работников угрозыска бросаетесь, сидите тут один черт знает сколько времени, а чем занимаетесь, кто знает? Кто знает, я вас спрашиваю, Петр Филиппович? А может, и не Филиппович? – шагнул к привязанному Павел, обвиняющим перстом ткнул в очкастую физиономию. – А может быть, вовсе не Петр?!
– А-ва-ва-аааа…
То ли Петр Филиппович лишился дара членораздельной речи от удивления и ужаса, то ли он просто не успел произнести нечто имеющее смысл, но Павел не дал продолжать.
– А?! Что?! Непонятно! Не слышу! – начальственно окликал Павел, прогуливаясь по кабинету. Физиономия Петра Филипповича приобретала помидорный оттенок.
И тут раздался телефонный звонок… Такой родной, знакомый зуммер, многократный, короткий клич межгорода; зуммер, зовущий так ко многому, так многое обещающий, что Павел с придушенным воплем ринулся к телефонному аппарату и уже плевать хотел на трусливое сипение Филиппыча.
– Карск заказывали?
– Да!
– Говорите.
– Евгений Михайлович?! Вы?!
Мгновение стояла тишина, а потом раздался голос Бортко. Нельзя сказать, что звучный и красивый, нет. И очень многие дали бы немало, чтобы больше никогда его не слышать. Но для Павла этот голос был таким родным, таким милым, что буквально вышибал слезу.
– Куда ты девался, сынок?!
– Долго рассказывать… Докладываю по порядку. Целью экспедиции было найти живых мамонтов. Вернее, проверить, есть они или нет. Лагерь стоял возле озера Пессей, в устье реки Коттуях, там мы и прочитали письмо Тоекуды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132