Я вот понятно, как вышел в отставку, так только садом занимаюсь. Только так и можно, вы как думали… Если наездами, как эти, – он презрительно махнул рукой в сторону тех, кто возделывал сады наездами, – тогда ничего толком не будет.
– Да нам нужно просто расспросить вас… Не сердитесь, ради Бога, мы вас не задержим… Буквально несколько вопросов!
– Про что вопросов? Имейте в виду, я вам что-то и сейчас еще не верю.
– Видите ли… Мы ведем расследование. Служба безопасности молибденового завода. Мы можем документы показать. И посудите сами, вы что, много видели жуликов, которые по дачам лазят в таких шапках, в таких дубленках? Много видели?
– Гм… Документы положите вот сюда. И не вздумайте резко дергаться, когда за пазуху полезете. Карабин у меня многозарядный.
Тут имеет смысл отметить, что ствол не опускался ни на секунду, и его круглый черный зрачок внимательно следил за движениями парней.
– Гм… Ну-с, я вас старше на полвека. Полковник в отставке, Онанищенко Федор Тимофеевич… Позволите вас – Юрой и Володей?
– Конечно, позволим.
– Тогда слушай мою команду: забирай документы и шагом марш за мной, в тепло!
В доме было тепло, очень чисто, пахло травами из связок по стенам. Юра имел глупость назвать связки вениками и тут же выслушал лекцию про то, какие «веники» полезны и от чего используются.
– Федор Тимофеевич, а вот приезжают к вам сюда зимой?
– Ну кто же может приезжать? Сын в службе, дочь замужем, внуки учатся…
– Я имею в виду, на дачи люди приезжают?
– По субботам-воскресеньям, иногда.
– А вот четвертого числа, не припомните?
– А могу я спросить, зачем вам весь этот спрос? Или военная тайна?
– Вообще-то тайна… Но вы же знаете, убийство случилось четвертого.
– Теперь понятно, кого ищите… А то заладили, что «дачу»! А у самих и вид не дачный…
– Так не видели в тот день никого?
– Почему не видел? Видел. Два человека приезжали. Они вышли из серой машины и потом сели в серую машину. Машина стояла вон там.
– Простите, Федор Тимофеевич… Было это неделю назад… Вы точно помните?
– Обижаете, молодые люди. В армейской разведке учат на совесть. И учат замечать детали. Знаете, как меня учили? Разжимается кулак, и на ладони лежит несколько предметов: пуговицы, коробки спичек, обрывки бумаги. Предметы надо описать. А потом, часа через три, тебя вдруг спрашивают: а какого цвета была пуговица, которая лежала ближе всех к большому пальцу? Отвечаешь… Спрашивают: а она по цвету была больше похожа на эту или на эту? Вот так. Что-что, а наблюдательность нам все же развивали. Так что я вам точно докладываю: останавливалась машина! В это время ходит мало машин, я уж, наверное, запомнил! – почему-то рассердился вдруг старик.
– Так, может, вы и номер помните? – пошутил Юра.
– Записывайте номер. А 30 85. Серый «москвич».
Почти минуту парни сидели неподвижно, частью переваривали услышанное, частью просто обалдели.
– Что, не верите?!
– Федор Тимофеевич, ну как вы…
– Как, как… Армейская разведка, вам это ясно?! Вот, смотрите…
И старец мгновенно извлек из ящика старомодного, 50-х годов, комода огромный армейский бинокль.
– А ну, наводи! Во-он туда, на ту сосну! Навел? Докладывай, какие зарубки видишь!
– Пять зарубок вижу… Вон шестая, буквой «вэ» латинской…
– Номер машины сможешь прочитать?
– Простите, Федор Тимофеевич, номер прочитать смогу.
– Ну то-то… Да вы пейте чай, ребята, пейте! Службу свою вы, думаю, пока справили.
– Ф-фу-у… Вот не ожидали, честное слово… Федор Тимофеевич, а что делали эти двое? Куда пошли?
– В шестнадцать пятнадцать прошли во-он туда… Откуда вы сами пришли, к тем садоводствам. В шестнадцать тридцать пять прошла электричка. В семнадцать двое вернулись. В машине сидел третий, никуда не уходил. Сели они и сразу укатили.
– Узнать вы их можете, этих трех?
– Двоих точно могу. Который в машине сидел, не знаю, врать не хочу.
И с этого момента Володя и Юра исчезают со страниц нашей правдивой повести. Исчезают потому, что дальше начинают действовать совсем другие люди, идет игра совсем других масштабов. Вот Федор Тимофеевич еще понадобится нам, ох как понадобится…
Во-первых, серый «москвич» с номером… Легко узнать, что такой «москвич» есть и что он принадлежит одной почтенной организации… Настолько почтенной, что узнать, кто пользовался этим «москвичом», реально может только член той же почтенной организации, и то далеко не любой.
Во-вторых, люди, которых можно и опознать. Но опознать можно только по фотографиям, а достать фотографии может тоже только член этой весьма почтенной и по заслугам «уважаемой» организации.
Переходя по цепочке, вся информация достигла ушей Фрола, и тот вскоре уже беседовал с одним человеком, как раз имеющим в этой организации доступ ко многому.
Илларион Мутовкин был трусом, но фотографию достал. После чего Онанищенко рассказал посланцам Фрола про то, как надо выращивать ранние помидоры, и опознал людей на фото.
А Илларион Мутовкин, приседая и икая от страха, узнал, кто планировал операцию по устранению, такого-то числа, с использованием такой-то машины. И хоть немалая фигура Илларион Мутовкин… был. Был, пока не пришел к власти Нанду и не послал его, по здоровой генеральской привычке, то ли чистить сортиры, то ли мести улицы, а может быть, и просто на х… Но хоть и был Илларион фигурой крупной, но и он исчезает из нашего повествования.
И даже капитан почтенной организации пидорасиков появляется на страницах нашей повести исключительно для того, чтобы однажды на трассе его машину зажали между двумя другими, самого капитана скрутили и повели погулять в лес, и там он, приседая, ляская зубами и пуская под себя струйку, назвал несколько фамилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132