Без остановки шли восемь часов. Туман был все такой же плотный, серый, все так же плыл, с таким же шорохом и звоном. Показывались вдруг вершины лиственниц, очертания стволов, и казалось – это мир плывет, движется куда-то сквозь неподвижный туман. Так сидящему в поезде порой кажется, что куда-то поехал вокзал.
Развести костер? А стоит ли? Обманывали себя, что не стоит, потому что мало времени, хочется быстрее в лагерь. Но еще они боялись. Посидели на мокрых камнях, в двух шагах от бешеной реки, поели всухомятку, запивая ледяной водой.
– А где Серега?!
– Вроде пошел к воде…
– Так нет же его нигде! Что, стрелять?!
– Погодите, Игорь. Вот же, видите, вроде он.
– А вроде и не он…
– Он, он!
В тумане появился Серега Будкин, из раскачивающегося, неопределенного силуэта мгновенно превратился в самого себя, только встревоженного, с испуганными глазами, не по характеру.
Сергей отошел метров на пять, смотря на воду, задумался, сделал несколько лишних шагов – и потерял друзей в тумане. Хорошо хоть, что была река – раз шел вниз по течению, то понятно, куда возвращаться. Хорошо, что все быстро решилось. А вообще-то, без реки и если б разошлись на полчаса, не спохватились бы среди открытой тундры, дело могло кончиться плачевно.
И снова движение в тумане – однообразное, сырое, серое и совсем без внешних ориентиров. Когда шли туда, были горы, конфигурация холмов, высота деревьев. Сейчас все это скрыл туман. И остается только идти и идти, не очень зная, где идешь, ориентируясь только по времени. Вроде бы уже скоро… Если, конечно, в тумане можно идти с такой же скоростью, как при ясном свете дня. А если нельзя, то и по времени трудно определиться, если сейчас идешь с иной скоростью, чем вчера.
Раздался вроде бы какой-то отдаленный лязг и скрежет. Показалось? Не похоже. Игорь автоматически заметил, в котором часу слышал звук, – в пятнадцать часов пятнадцать минут.
И снова вроде звякнуло вдали. Пятнадцать часов двадцать пять минут. И гремело несколько минут, до пятнадцати часов тридцати. Уже ясно – гремит то, что сделал человек. Если даже и работает техника, какой-нибудь трактор. Природа не умеет быть такой периодичной.
Игорь выстрелил в воздух. Сильно рвануло вокруг, но создалось такое впечатление, что звук распространился недалеко. Туман словно стискивал все звуки, глушил их. Не было вчерашнего роскошного эха – звонкого, летящего на десятки верст. Какое-то глухое «Бум!», сразу утонувшее в тумане.
Но было ясно слышно ответное «Бум!». И снова забренькало, задребезжало. Стало видно сквозь туман ясное пятнышко. Оно меняло очертания, прыгало, словно живое, светило возле самой земли. Костер! Свой лагерь – не свой, но уже ясно, что здесь люди.
– Смотри-ка!
Посреди тундры торчала палка, а от нее вела натянутая веревка в сторону яркого пятна. И уже были отчетливо слышны удары по какому-то звонкому билу.
– Ребята! Это наши! Наши!
– Ура! Мы в лагере! Ура!
Но и костер почти не разгонял серого дымного сумрака. Шестиместка еще была видна, полог словно плыл в тумане. А офицерская палатка, лаборатория – они терялись бесследно, их было совсем не видно.
Борода Михалыча, волосы его и Жени блестели от капелек влаги, от них поднимался пар, едва они вставали в общий круг у огня. Друзья были ничуть не суше. Другое дело, что они были сыты, и был суп, был чай, и были уют, безопасность какого-никакого, пусть брезентового, пусть временного, но дома.
– А здорово вы придумали натянуть вокруг веревки!
– Так понятно же, что можно пройти, не заметив. Мы тут с Женей и устроили все, как надо. Эвенки-то уже несколько часов как ушли. Только увидели туман, еще над озером, и сразу же засобирались.
– А до того нас тут стрелять учили! – вмешался Женя.
– А по какому поводу учили? Охотиться затеяли?
– Нет, мы тут стрельбище устроили, я Женю поучил немного. Поэтому, мужики, отдыхайте быстрее, мы пока еще подежурим, а там давайте и на вахту. Уж если эвенки ушли, дело плохо. Не рассеется быстро туман.
– Само собой… Нашим с Исвиркета идти дальше.
– Как я понимаю, мамонтов вы не нашли?
– Нашли поинтереснее… Про снежного человека из этих краев не слыхали?
– Как не слыхать… И эвенки рассказывали, так что думаю, он здесь вполне может ходить.
– Вот он, наверное, и ходит. Михалыч, можете не верить, но шаги по полтора метра, сам след – пятьдесят два сантиметра.
– Вполне человеческий след?
– Можно считать, человеческий.
– Ну так что ж вы сомневаетесь? Понятно же, чьи следы видели. А самого не подглядели?
– Нет уж!
– Что, страшно?! – оскаливался, потирал руки Михалыч.
– Вас там не было, а вы увидели бы – тоже испугались. След одиночный, из распадка и через реку.
– Думаешь, он вас видел?
– Скорее всего нет… Он прошел за несколько часов до нас по каким-то своим делам и ушел за реку. Если и вернулся в горы, то каким-то другим путем.
– Интересно, может он сюда явиться?
– Скоро выясним… А пока – спать, мужики, спать! Через несколько часов всех подыму, ребят с Исвиркета встречать.

Глава 7
Долина мамонтов
24–26 мая 1998 года

От лагеря до устья Исвиркета шли вдоль берега озера и отмахали двадцать километров до самого жаркого времени, потому что в самое жаркое время даже и на Севере лучше всего не идти, а отдыхать и пить чай.
Ягель, лиственницы, ветер… Тропинки зверей, чаще всего оленей. Потому что мох, лишайник только кажутся такими прочными. Если по ним регулярно ходить, сразу образуется тропинка и зарастает очень медленно. На Севере все растет медленно; трудно поверить, но кустик ягеля формируется пятьдесят лет. Поэтому каждый зверь производит просто поразительные разрушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132