Павел не выдержал, пощупал, подшерсток был сухой и теплый – ему хватило даже лучей этого огромного красного солнца, чтобы быть сухим и теплым. Очень красивый и теплый, очень надежный подшерсток. Бок незаметно переходил в брюхо со свисавшими космами темно-коричневой, почти в метр длиной шерсти. Почти такая же шерсть, только чуть покороче, шла по горбу на спине. И бок, и брюхо, и колоссальный огузок с длинным мохнатым хвостом были расклеваны, разорваны зверьем и птицами.
Покрытая черно-бурой шерстью с торчащим впереди залихватским чубом голова тоже наполовину уходила в землю. Ухо было почти полностью отгрызено, глаз выклеван, хобот уходил в толщу глины, сразу за изогнутым бивнем. Но форма головы просматривалась очень хорошо.
– Хвост какой длинный… Длинней, чем у слонов.
– Наверно, мошку отгонял.
– А ухо как раз меньше…
– Так ведь север, Миша, выступающие части мерзнут. У кого уши длиннее – у лисицы или у песца?
– У песца уши короче, факт… Слушай, Андрюха, а у него ведь и ноги короче, у песца!
– Конечно, короче. И уши короче, и ноги. И у песцов, и у медведей, и у оленей. У всех, кто на севере живет, уши меньше, чем у южных видов, и ноги короче.
– Значит, все-таки они здесь есть. Вот тебе и раз… – обронил Павел задумчиво. – Интересно, от чего же он погиб?
– И давно ли.
– Может быть, как раз зимой, от бескормицы?
Андрей обошел источавший зловоние труп, еще раз покачал головой.
– А по-моему, он давно умер. Вот смотрите, он весь полностью был в глине. Появился овраг, стали стенки разрушаться, тут целый пласт обвалился, видите? Вот он и стал вытаивать.
Туша лежала как раз там, где кончалась стенка оврага. Там, где и правда был сильный обвал, наверное, несколько лет назад. Выше, где не достигали лучи солнца, промерзшая за тысячи лет глина искрилась от множества мельчайших кристалликов замерзшей воды. Ниже, ближе к боку, кристаллики теряли чистый блеск, все более мутными слезами стекали по размываемой глине.
– Получается, труп древний?
– Скорее всего, Паша. В вечно мерзлой земле он может и десять тысяч, и двадцать тысяч лет лежать. Когда березовского мамонта раскапывала экспедиция, он тоже частично оттаял, вонял страшно, и тоже были тучи птиц. А потом стали рубить еще совсем замерзшее мясо, бросали собакам и те ничего, ели. А березовскому мамонту даже не двадцать, ему все тридцать тысяч лет.
– Так что этот вот… Он, может быть, и этой зимой погиб, а может быть, тридцать тысяч лет?
– Скорее, Паша, тридцать тысяч лет.
– А жаль… Представляешь, какое открытие было бы, если бы сейчас – живые!
– А это и так открытие мирового масштаба, Пашка. Куски мороженых мамонтов еще находят, а вот чтобы целого… Целых до сих пор только одного и нашли – березовского. Вроде находили и других, но это слухи, только слухи. А у березовского мамонта были сломаны кости, и сидел он в такой позе, как будто провалился в овраг. Наверное, упал, ушибся и встать уже не смог. А потом на него обрушились и земля, и лед, и снег. В общем, случайность, Паша, почти невероятная случайность.
– А от чего этот погиб? Как ты думаешь?
– Так его сперва раскопать надо! Вот перенесем сюда лагерь и Михалыч с Игорем пусть копают…
– Не завидую!
– Так ты же помогать и будешь!
– Ребята, тут еще… – почему-то тихо позвал Миша.
В нескольких метрах выше по оврагу в склоне торчал еще один рыжий бок: к счастью, в непротаявшей земле, совсем ледяной, очень твердой. Только бок и клочья шерсти были видны в исцарапанной медведями земле. Остальное было еще скрыто под слоем мерзлой, с кристалликами льда, землицы.
Андрей заметил, что над этим боком на стволах лиственниц были сделаны какие-то зарубки. Получалось, кто-то знает про этот бок, скорее всего люди, сделавшие раскоп.
– И вот еще…
Тут было уже все недостоверно – так, вроде бы менялся цвет глины, угадывалось что-то в глубине. А может быть, и не угадывалось. А может быть, воспаленное воображение, один раз и второй столкнувшись с чудом, очень уж хотело найти еще и еще.
Что погубило огромных, могучих зверей? Конечно, мамонты могли погибнуть и от болезни, и от бескормицы. Местами находят целые кладбища мамонтов, где погибли десятки, сотни животных, но находят-то только скелеты.
Но чтобы сохранились целые трупы, нужны были особые обстоятельства, нужно было, чтобы труп сразу же стал бы недоступен для хищников, не мог бы разложиться. Это может произойти, только если труп очень быстро был захоронен в толще земли и замерз. Что произошло здесь и когда?
Ясно было, что в овраге этом еще искать и искать и еще делать и делать раскопы. И, наверное, если хорошо поискать, можно найти и еще мамонтов, а главное – понять причину.
– Мужики, это ж целая долина мамонтов…
– Так и назовем!
– Давайте. Только, парни, оставлять труп на поверхности нельзя. Только уйдем, звери сожрут.
– И сожрут, один скелет останется.
– Зарыть бы…
– А у тебя лопата есть? И как ты эту землю копать будешь?
– Копают же…
– Нет, парни, тут не копать. Тут надо склон подрывать.
– Идея! Продолбим ножами шпур, заложим порох.
– Тем более склон нависает.
– Только не порох. У меня есть динамитный патрон. Прихватил с собой.
И еще было часа два работы в этом отвратительном зловонии, пока не грохнуло, пока не отвалился, не рухнул целый пласт прямо на останки зверя.
– Ну вот, теперь не докопаются!
– Ребята, надо найти место для привала.
– И уйти надо подальше… Может быть, уйдем, где мясо оставили?
– А вроде вонять меньше стало…
– Может быть… А может быть, принюхались.
На другом берегу Исвиркета, в полукилометре от откосов террас, рассеченных оврагами, торчала странная избушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132