Мы обыскали его, сопровождаемые руганью и многообещающими взглядами. Обнаружили приличную сумму и обычные вещички, которые есть у каждого, и засунули все обратно в карманы. Кузнец, более доверчивый, чем я, спросил:— Эфенди, мы не ошиблись?— Нет, я уверен. Даже если мы ничего не найдем, нужно задержать его. Надо осмотреть и лошадь.До сих пор жена вела себя спокойно. Но когда заметила, что мы собираемся уходить, спросила:— Мне за ним последить?— Будь добра! — попросил ее муж.Она поднялась со своей лежанки, зажгла несколько лучин и сказала:— Идите спокойно. Если он попытается пошевелиться, я подожгу его. Я больше не хочу валяться в темной дыре.— Мужественная девочка! — проговорил кузнец удовлетворенно. — Не так ли, эфенди?Лошадь стояла на привязи у входа в дом. В седельных сумках, кроме небольшого запаса провизии, ничего не было.— Ну, что будем сейчас делать? — поинтересовался Шимин.— Для начала мы подведем эту лошадь туда, где стоит моя.— А потом?— Потом поместим арестованного в тот же подвал, где имели удовольствие побывать вы с супругой.— А потом?— Будем ждать моих людей, с ними я отправлю его в Эдирне.После этого мы выполнили намеченное — невзирая на ругань и угрозы, спустили «купца» в подвал. Затем мы с кузнецом снова уселись возле двери и разожгли трубки.— Незабываемое приключение! Я еще ни разу не был в плену в собственном погребе и никого там не держал. Такова, однако, воля Аллаха!Время медленно текло, пока мы беседовали. Мы поели, и я с нетерпением ждал Халефа и остальных. Женщина снова прилегла. Наступила полночь. Прошел еще час, но никто не появлялся.— Наверное, они нашли по дороге постоялый двор, — пытался объяснить их долгое отсутствие Шимин.— Нет, у них есть указание ехать сюда. Может, их задержало какое-то непредвиденное обстоятельство, но ночевать они нигде не станут, пока не приедут сюда.— Или они спутали тропу.— Такого с ними не должно случиться, особенно с Халефом.— Тогда нам не остается ничего другого, как просто ждать. Ведь нам не так тяжко, как тому человеку в подвале. Как ему там, кстати?— Так же, как и тебе, когда ты там лежал в куче угля.— Ты думаешь, он не серб?— Нет, он врет.— И никакой он не Пимоза?— Нет.— Но ведь и ты можешь ошибаться!— Ба! Да если бы ему удалось выхватить нож, он бы напал на нас. Почему он не потребовал доставить его к киадже? Так поступил бы любой честный путник. А ты знаешь того красильщика, о котором он говорил?— Да, знаю.— Кто это?— Толстый, ленивый болван.Своеобразный ответ. Красильщика звали Бошак, а это слово означает «ленивый», «вялый». Я спросил еще:— Он обеспеченный человек?— Нет, именно по причине лености. К тому же он еще и пекарь.— А как пекарь он прилежен?— Нет, дом его разваливается, ибо он ленится его чинить. Его жена сама построила печь и сама же заботится о ней, подправляет ее.— И печет все сама?— Да, все сама.— А что же делает ее муж?— Ест, пьет, курит, ловит кейф.— Тогда неудивительно, что он беден. Ведь он живет в Енибашлы.— Да, эфенди, это большая деревня. До нее два часа ходу. Как только пройдешь Кушукавак, пересечешь реку по мосту — оттуда дорога сразу ведет в Енибашлы.— Наверное, там его продукция пользуется спросом?— Не знаю.— Говори точнее.— Видишь ли, несколько лет назад ему отрезали уши.— За что?— Разве ты не знаешь, когда применяют такое наказание?— Может, пек слишком маленький хлеб?— Нет, скорее слишком большой. Того, кто недопечет, бывает, приколют за ухо к двери, но отрезать — нет, за это уши не отрезают.— Если он такой бедный, почему же он испек слишком большую буханку?— Нет, дело не в этом. Квашня вывалилась из кадки, оказалось, тесто слишком тяжелое, что-то он туда не то примешал, может быть, даже солому.— Ах, вон оно что! Значит, он просто вор!— Выходит, так.— Тогда мне надо с ним пообщаться.— Зачем? Я думаю, тебе надо сразу ехать дальше, как только появятся твои товарищи.— Раньше я так и хотел сделать. Но всадник упомянул пекаря, и он может оказаться мне полезным.— Тогда все равно придется ждать до утра.— Да, как раз мои приедут, а я их потом просто нагоню.— Зачем тебе их здесь ждать? Ты ведь можешь поспать в доме!— А вдруг, не увидев меня, они проскачут мимо?— Я посторожу, эфенди.— Нет, этого я не допущу.— Почему? Разве ты не вытащил нас с женой из подвала? Без тебя мы бы задохнулись. А я не могу несколько часов скоротать один? А когда ты утром поскачешь, я наверстаю.Он так убедительно говорил, что я наконец уступил. Его жена подготовила мне лежанку, и, взяв клятвенное обещание с кузнеца поддерживать огонь, я провалился в тяжелый сон. Глава 2СРЕДИ КОНТРАБАНДИСТОВ Когда я проснулся, вокруг было еще совсем темно, но я почувствовал, что выспался. Разгадка пришла, когда я встал и заметил, что ставни на окнах плотно закрыты. Распахнув одно из окон, я обнаружил, что утро в разгаре — никак не менее восьми-девяти часов.Снаружи отчетливо доносились размеренные звуки поковки. Я вышел. Кузнец работал, а жена держала мехи.— С добрым утром, — улыбнулся он. — Долго же ты спал, эфенди!— Увы. Но ты тоже.— Я? Как это?— Не вижу своих спутников.— Я их тоже не видел.— Они проехали мимо.— Когда?— Ночью.— Ты думаешь, я их прозевал?— Я подозреваю.— Да я глаз не сомкнул. Спроси жену. Когда ты заснул, она вышла ко мне во двор. Мы сидели вместе и ждали гостей. Но увы!— А огонь горел?— Он до сих пор горит, эфенди. Я говорю правду.— Что-то я начинаю беспокоиться. Поеду-ка им навстречу.— Наверное, ты хочешь заехать в Енибашлы?— Я хотел сначала, но…— Не беспокойся, эфенди, они приедут. Это же умные люди, они не поедут ночью.— Это-то как раз их не волнует. Им явно что-то помешало или же они сбились с пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103