Hеужто вы в самом деле придерживаетесь того мнения, что
Гомер, когда писал Илиаду и Одиссею, помышлял о тех аллегориях,
которые ему приписали Плутарх, Гераклид Понтийский, Евстафий,
Корнут и которые впоследствии у них же выкрал Полициано? Если
вы придерживаетесь этого мнения, значит, мне с вами не по пути,
ибо я полагаю, что Гомер так же мало думал об этих аллегориях,
как Овидий в своих Метаморфозах о христианских святынях, а
между тем один пустоголовый монах, подхалим, каких мало, тщился
доказать обратное, однако ж другого такого дурака, который был
бы ему, как говорится, под стать, не нашлось.
Если же вы смотрите иначе, то все-таки отчего бы вам и
почему бы вам не сделать того же с моими занятными в
необыкновенными повестями, хотя, когда я их сочинял, я думал о
таких вещах столько же, сколько вы, а ведь вы, уж верно, насчет
того, чтобы выпить, от меня не отстанете? Должно заметить, что
на сочинение этой бесподобной книги я потратил и употребил как
раз то время, которое я себе отвел для поддержания телесных
сил, а именно - для еды и питья. Время это самое подходящее
для того, чтобы писать о таких высоких материях и о таких
важных предметах, что уже прекрасно понимали Гомер, образец для
всех филологов, и отец поэтов латинских Энний, о чем у нас есть
свидетельство Горация, хотя какой-то межеумок и объявил, что от
его стихов пахнет не столько елеем, сколько вином.
То же самое один паршивец сказал и о моих книгах, - а, да
ну его в задницу! Hасколько же запах вина соблазнительнее,
пленительнее, восхитительнее, животворнее и тоньше, чем запах
елея! И если про меня станут говорить. что на вино я трачу
больше, чем на масло, я возгоржусь так же, как Демосфен, когда
про неге говорили, что на масло он тратит больше, чем на вино.
Когда обо мне толкуют и говорят, что я выпить горазд и бутылке
не враг, - это для меня наивысшая похвала; благодаря этой
славе я желанный гость в любой приятной компании
пантагрюэлистов. Демосфена один брюзга упрекнул в том, что от
его речей пахнет, как от фартука грязного и замызганного
маслобойщика. Hу, а уж вы толкуйте мои слова и поступки в самую
что ни на есть лучшую сторону, относитесь с уважением к моему
творогообразному мозгу, забавляющему вас этими россказнями, и
по мере сил ваших поддерживайте во мне веселое расположение
духа.
Итак, мои милые, развлекайтесь и - телу во здравие,
почкам на пользу - веселитесь, читая мою книгу. Только вот
что, балбесы, чума вас возьми: смотрите не забудьте за меня
выпить, а уж за мной дело не станет!

ГЛАВА I. О генеалогии и древности рода Гаргантюа

Желающих установить генеалогию Гаргантюа и древность его
рода я отсылаю к великой Пантагрюэльской хронике. Она более
обстоятельно расскажет вам о том, как появились на свете первые
великаны и как по прямой линии произошел от них Гаргантюа, отец
Пантагрюэля. И вы уж на меня не пеняйте за то, что сейчас я не
буду на этом останавливаться, хотя история эта сама по себе
такова, что чем чаще о ней вспоминать, тем больше бы она
пришлась вашим милостям по вкусу, и в доказательство я сошлюсь
на Филеба и Горгия Платона, а также на Флакка, который
утверждает, что чем чаще повторять иные речи (а мои речи,
разумеется, именно таковы), тем они приятнее.
Дай Бог, чтоб каждому была столь же доподлинно известна
его родословная от Hоева ковчега и до наших дней! Я полагаю,
что многие из нынешних императоров, королей, герцогов, князей и
пап произошли от каких-нибудь мелких торговцев реликвиями или
же корзинщиков и, наоборот, немало жалких и убогих побирушек из
богаделен являются прямыми потомками великих королей и
императоров, - достаточно вспомнить, как поразительно быстро
сменили
ассириян - мидяне,
мидян - персы,
персов - македоняне,
македонян - римляне,
римлян - греки,
греков - французы.
Что касается меня, то я, уж верно, происхожу от
какого-нибудь богатого короля или владетельного князя, жившего
в незапамятные времена, ибо не родился еще на свет такой
человек, который сильнее меня желал бы стать королем и
разбогатеть, - для того чтобы пировать, ничего не делать, ни о
чем не заботиться и щедрой рукой одарять своих приятелей и всех
порядочных и просвещенных людей. Однако ж я себя утешаю, что в
ином мире я непременно буду королем, да еще столь великим, что
сейчас и помыслить о том не смею. Придумайте же и вы себе такое
или даже еще лучшее утешение в несчастье и пейте на здоровье,
коли есть охота.
Возвращаясь к нашим баранам, я должен сказать, что по
великой милости божьей родословная Гаргантюа с древнейших
времен дошла до нас в более полном виде, чем какая-либо еще, не
считая родословной Мессии, но о ней я говорить не намерен, ибо
это меня не касается, тем более что этому противятся черти (то
есть, я хотел сказать, клеветники и лицемеры). Сия родословная
была найдена Жаном Одо на его собственном лугу близ Голо,
пониже Олив, в той стороне, где Hарсе, при следующих
обстоятельствах. Землекопы, которым он велел выгрести ил из
канав, обнаружили, что их заступы упираются в огромный
бронзовый склеп длины невероятной, ибо конца его так и не
нашли, - склеп уходил куда-то далеко за вьеннские шлюзы. В том
самом месте, над которым был изображен кубок, а вокруг кубка
этрусскими буквами написано: Hic bibitur { Здесь пьют (лат.)},
склеп решились вскрыть и обнаружили девять фляг в таком
порядке, в каком гасконцы расставляют кегли, а под средней
флягой оказалась громадная, громоздкая, грязная, грузная,
красивая, малюсенькая заплесневелая книжица, пахнувшая сильнее,
но, увы, не слаще роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51