Кобыле между тем припала охота помочиться, и столь
обильным оказалось это мочеиспускание, что вскоре на семь миль
кругом все было затоплено, моча же ее стекла к Ведскому броду и
так подняла в нем уровень воды, что вся шайка врагов,
охваченная ужасом, потонула, за исключением очень немногих -
тех, кто взял левей, по направлению к холмам.
Когда Гаргаятюа приблизился к Ведскому лесу, Эвдемон довел
до его сведения, что остатки вражеских полчищ укрылись в замке.
Тогда Гаргантюа, дабы в том удостовериться, закричал во всю
глотку:
- Вы - там, или же вас там нет? Если вы там, то больше
вы там не будете; если же вас там нет, то мне вам сказать
нечего.
Hо тут негодяй-пушкарь, стоявший у бойницы, выстрелил в
Гаргантюа, и ядро с разлета угодило ему в правый висок; однако
Гаргантюа ощутил при этом такую же точно боль, как если бы в
него запустили косточкой от сливы.
- Это еще что? - воскликнул он. - Виноградом кидаться?
Hу так мы заставим вас подобрать! Он и в самом деле подумал,
что это виноградина. Разбойники в это время были заняты дележом
добычи, однако ж, заслышав шум, они поднялись на бастионы и
башни и дали по Гаргантюа более девяти тысяч двадцати пяти
бомбардных и пищальных выстрелов, причем всякий раз целились
ему прямо в голову, и столь частой была эта стрельба, что
Гаргантюа в конце концов закричал:
- Понократ, друг мой! От этих мух у меня рябит в глазах!
Сломайте мне ивовую ветку, я буду ею отмахиваться.
Он вообразил, что свинцовые и каменные ядра - это
всего-навсего слепни. Понократ же ему объяснил, что это вовсе
не мухи, а орудийные выстрелы и что ядра летят из замка. Тогда
Гаргантюа принялся колотить по замку громадным своим деревом, и
от его мощных ударов все бастионы и башни разлетелись и
рухнули. Тех же, кто находился внутри, так расплющило, что и
костей их нельзя было собрать.
Покончив с замком, Гаргантюа и его приближенные подъехали
к мельничной запруде и увидели, что весь брод завален мертвыми
телами, загородившими водоспуск; это и были те, что погибли от
кобыльего мочепотопа. Стали они тут думать да гадать, как бы им
преодолеть препятствие, которое представляли собою трупы, и
перебраться на ту сторону. Hаконец Гимнаст объявил:
- Если тут перешли черти, так и я отлично перейду.
- Черти здесь переходили, - заметил Эвдемон, - им
нужно было унести души осужденных на вечную муку.
- Отсюда прямой вывод, - подхватил Понократ, - что
Гимнаст тоже перейдет, да будет мне свидетелем святой Треньян!
- А как же иначе? - отозвался Гимнаст. - Что же мне,
так тут и оставаться?
Дав шпоры коню, он свободно перебрался на тот берег, и
конь его не испугался мертвецов: воспользовавшись указанием
Элиана, Гимнаст приучил его не бояться ни мертвых душ, ни
мертвых тел, но для этой цели он не убивал людей, как это делал
Диомед, убивавший фракийцев, или же Одиссей, о котором
повествует Гомер, что он клал тела убитых врагов под ноги
своему коню, - нет, он зарывал в сено чучело и заставлял коня
переступать через него, маня его овсом.
Трое спутников следом за ним перебрались благополучно,
застрял только Эвдемон, и вот почему: правая нога его коня по
колено увязла в брюхе одного дюжего и ражего поганца, навзничь
лежавшего в воде, и конь никак не мог ее вытащить; и до той
поры он тут бился, пока Гаргантюа концом своего посоха не
погрузил остатки требухи этого мерзавца в воду; тогда конь
высвободил ногу, и - редчайший случай в гиппиатрии! - от
прикосновения к внутренностям этого жирного негодяя нарост на
ноге коня сам собой отвалился.

ГЛАВА XXXVII. О том, как Гаргантюа вычесывал из волос ядра

Оттуда они двинулись берегом речки Вед и немного погодя
приблизились к замку Грангузье, а Грангузье в это время с
великим нетерпением их ожидал. Как скоро они прибыли, пошел пир
горой; никто еще так не веселился, как они, - автор
Supplementam Supplementi Chronicorum { Дополнения дополнений к
"Хроникам" (лат.)} утверждает, что Гаргамелла от радости даже
умерла. Мне ничего об этом не известно - я так же мало думаю о
ней, как и о всякой другой.
Достоверно одно: переодеваясь и проводя по волосам гребнем
длиною в сто канн, с зубьями из цельных слоновых клыков,
Гаргантюа всякий раз вычесывал не менее семи ядер, которые у
него там застряли во время битвы в Ведском лесу. Грангузье,
глядя на него, подумал, что это вши, и сказал:
- Сынок! Ты что же это, занес к нам сюда ястребов из
Монтегю? Разве ты там находился?
Понократ же ему на это ответил так:
- Ваше величество! Пожалуйста, не думайте, что я его
поместил в этот вшивый коллеж, именуемый Монтегю. Скорее я
отдал бы его нищей братии Hевинноубиенных младенцев, - такие
чудовищные творятся в Монтегю жестокости и безобразия. Мавры и
татары лучше обращаются с каторжниками, в уголовной тюрьме
лучше обращаются с убийцами, и, уж верно, в вашем доме лучше
обращаются с собаками, чем с этими горемыками в коллеже
Монтегю. Черт возьми, будь я королем в Париже, я бы сжег
коллеж, а с ним и его начальника и всех его надзирателей, коль
скоро они допускают такое зверское обращение! - Тут он поднял
одно из ядер и сказал: - Это пушечные ядра, коими коварный
враг стрелял в вашего сына Гаргантюа, когда он совершал переход
через Ведский лес. Враги, однако ж, за это поплатились: они все
погибли под развалинами замка, так же точно, как филистимляне,
коих погубило хитроумие Самсона, или как те люди, на которых
упала башня Силоамская, о чем говорится в Евангелии от Луки, в
главе тринадцатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51