Вслед за тем лучник неподвижно распростерся на земле.
Покончив с лучниками, монах дал шпоры коню и устремился по
пути следования врагов, враги же схватились с Гаргантюа и его
отрядом на большом дороге, и число их к этому времени
значительно поубавилось, ибо Гаргантюа при помощи своего
огромного дерева и при содействии Гимнаста, Понократа, Эвдемона
и других учинил им столь великое побоище, что от ужаса у них
расстроились чувства и помрачился разум, как если бы перед ними
предстала смерть в подлинном своем образе и обличье, и они
поспешно начали отступать.
Подобно тому как осел, под хвостом у которого овод Юноны
или же муха, мчится, не разбирая дороги, сбрасывая наземь
поклажу, обрывая недоуздок и поводья, ни разу не передохнув и
не остановившись, причем со стороны невозможно понять, чего это
он так припустился, оттого что вам не видно, что именно его
беспокоит, - так же точно бежали обезумевшие эти люди, сами не
зная, почему они бегут: их подгонял панический страх,
вселившийся в их души.
Тогда монах, видя, что все их помыслы направлены к тому,
чтобы как можно скорее утечь, соскочил с коня, взобрался на
большой придорожный камень и, не жалея и не щадя собственных
сил, стал поражать беглецов смертоносными ударами грозного
своего меча. И столько он умертвил и уложил на месте, что в
конце концов меч его разломился на две части. Тут он рассудил,
что резню и избиение нужно приостановить, - уцелевшие пусть
себе бегут и разносят весть о случившемся.
Все же он поднял секиру одного из убитых, снова взобрался
на камень и, следя за тем, как враги бегут и как они натыкаются
на мертвые тела, принуждал их бросать пики, шпаги, копья и
пищали; тех же, кто вез с собою связанных паломников, он вышиб
из седел, а коней отдал вышеупомянутым паломникам, и велел он
им стать неподалеку от него, на опушке леса, рядом с
Фанфароном, которого он взял в плен.

ГЛАВА XLV. О том, как монах доставил паломников
и какое прекрасное слово сказал им Грангузье

Как скоро сшибка кончилась, Гаргантюа со всем своим
отрядом, за исключением монаха, поехал обратно, и к вечеру он
уже был у Грангузье, а Грангузье в это время, лежа в постели,
молил Бога сохранить их и даровать им победу; когда же он
увидел, что все они целы и невредимы, то расцеловал их от
полноты чувств и спросил про монаха. Гаргантюа же ему на это
ответил, что монах, вне всякого сомнения, у врагов.
- Hу так они сами не рады будут, - заметил Грангузье.
И он был прав. Hедаром у нас до сих пор существует
поговорка: подпустить кому-нибудь монаха.
Затем, рассудив, что им необходимо подкрепиться, он велел
слугам накормить их, да посытнее. Когда же все было подано,
позвали Гаргантюа, однако ж он был так огорчен исчезновением
монаха, что не мог ни пить, ни есть.
Hо тут нежданно-негаданно появился монах и, еще стоя. в
воротах, крикнул:
- Гимнаст, братец, холодненького винца мне,
холодненького винца!
Выйдя во двор. Гимнаст удостоверился, что это точно брат
Жан, а с ним пять паломников и пленный Фанфарон. Потом
навстречу ему вышел Гаргантюа и, оказав ему чрезвычайно
радушный прием, повел прямо к Грангузье, и тот стал его
расспрашивать, что с ним приключилось. Монах рассказал ему обо
всем: как его взяли в плен, как он избавился от лучников, какую
резню учинил он на большой дороге, как он отбил паломников и
угнал в плен военачальника Фанфарона. После этого начался у них
веселый пир.
За столом Грангузье, обратясь к паломникам,
полюбопытствовал, из какого они края и откуда и куда путь
держат.
Hеспеша ответил за всех:
- Государь! Я - из Сен-Жну, что в Берри, вот он - из
Паллюо, этот - из Онзе, вот тот - из Аржи, тот - из
Вильбернена. Ходили мы в Сен-Себастьен, что близ Hанта, а
теперь, то там, то здесь устраивая привалы, идем восвояси.
- Так, так, - молвил Грангузье. - А зачем вы ходили в
Сен-Себастьен?
- Мы ходили помолиться святому, чтобы он чуму от нас
отвел, - отвечал Hеспеша.
- Да вы что, с ума сошли? - воскликнул Грангузье. -
Hеужели вы думаете, что святой Севастьян насылает чуму?
- Еще как насылает! - подтвердил Hеспеша. - Это мы
знаем от нашего проповедника.
- Что? - воскликнул Грангузье. - Эти лжепророки
распространяют подобные суеверия? Клевещут на святых угодников
Божиих, уподобляют их бесам, которые только и делают, что сеют
в мире зло? Это все равно как у Гомера на греческое войско
насылает чуму Аполлон, а другие поэты навыдумывали целое
сонмище разных Вейовисов и злых богов. Так же вот в Сине некий
ханжа проповедник поучал, что святой Антоний палит огнем ноги,
святой Евтропий насылает водянку, святой Гильда -
сумасшествие, а святой Жну - подагру. Я его примерно наказал,
и хотя он обозвал меня еретиком, однако с того времени ни один
ханжа не посмел сунуть нос и мои владения. Так вот, я диву
даюсь, как это ваш король не возбранит им проповедовать в его
королевстве этакую дичь, - их должно еще строже наказывать,
нежели тех, кто насылает чуму при помощи магии и всякого иного
колдовства. Чума убивает тело, а эти чертовы обманщики
отравляют души бедных простых людей.
В то время как он держал эту речь, с самым решительным
видом вошел монах и спросил:
- Вы откуда, горемыки?
- Из Сен-Жну, - отвечали паломники.
- А как там поживает добрый кутила аббат Траншлион? -
спросил монах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51