cum irasceretur furor eorum in nos,
forsitan aqua absorbuisset nos { Когда б возгорелась ярость их
на нас, воды потопили бы нас (лат.)}, - когда он как следует
хлебнул; torrentem pertransivit anima nostra { Поток перешла
душа наша (лат.) } - когда мы перебирались через многоводный
поток; forsitan pertransivit anima nostra aquam intolerabilem {
Перешла бы душа наша воды бурные (лат.)} его мочи, которая нам
отрезала путь. Benedictus Dominus, qui поп dedit nos in
caplionern dentibus eorum. Anima nostra sicut passer erepta est
de laqueo venantium { Благословен Господь, который не дал нас в
добычу зубам их. Душа наша спасена, как птица из сети ловцов
(лат.) }, - тут подразумевается капкан; laqueus coniritus est
{Сеть расторгнута (лат.) } рукою Фурнилье, el nos liberati
sumus. Adjutorium nostrum... { И мы вызволены. Опора наша...
(лат.)} и так далее.

ГЛАВА XXXIX. О том, как Гаргантюа чествовал монаха
и как прекрасно говорил монах за ужином

Как скоро Гаргантюа сел за стол и первые куски были
проглочены, Грангузье повел рассказ о начале и причине войны
между ним и Пикрохолом и, доведя свое повествование до того
момента, когда брат Жан Зубодробитель одержал победу при защите
монастырского виноградника, превознес его подвиг выше деяний
Камилла, Сципиона, Помпея, Цезаря и Фемистокла. Тут Гаргантюа
попросил сей же час послать за монахом, - он хотел
посоветоваться с ним касательно того, как действовать дальше.
Во исполнение его желания за монахом отправился дворецкий и
немного погодя в веселом расположении духа с ним возвратился,
причем брат Жан восседал на муле Грангузье, держа в руках
перекладину от креста.
Брат Жан был встречен нескончаемыми кликами восторга,
объятиями, приветствиями.
- А, брат Жан, дружище! Брат Жан, приятель! Брат Жан,
черт тебя возьми, дай я тебя поцелую, дружок!
- Дай я тебя обниму!
- Поди сюда, блудодей, вот я тебя сейчас задушу!
А брат Жан знай посмеивался. Такого милого и
обходительного человека прямо поискать!
- Hу-ка, ну-ка, - сказал Гаргантюа, - поставьте ему
скамейку вот тут, подле меня!
- Пожалуйста, куда прикажете, - сказал монах. - Паж,
водички! Лей, дитя мое, лей! Это мне освежит печенку. Дай-ка
сюда, я пополощу себе горло!
- Deposita сарра, - сказал Гимнаст, - рясу долой!
- Боже сохрани! - воскликнул монах. - Hет, милостивый
государь, это нам не положено, - in statutis Ordinis { В
уставе ордена (лат.)} есть насчет этого особый раздел.
- В задницу, в задницу ваш раздел! - заметил Гимнаст.
- Ряса давит вам плечи, снимите ее!
- Друг мой, - сказал монах, - пусть она останется на
мне, - ей-Богу, мне в ней лучше пьется, от нее телу веселей.
Ежели я ее скину, господа пажи наделают себе из нее подвязок,
как это уже однажды со мной случилось в Кулене. Вдобавок у меня
пропадет весь аппетит. А ежели я сяду за стол в этом самом
одеянии, - вот тебе крест, я с легкой душой не только что за
тебя, а и за твоего коня выпью! Мир честной компании! Я,
правда, поужинал, но это мне не помешает есть за обе щеки, -
желудок у меня луженый, он пуст внутри, как монашеский посошок,
и всегда открыт, как мешок адвоката. Из всех рыб, не считая
линя, говорит пословица, лучше всего крылышко куропатки или же
окорочок монашки. Hаш настоятель страсть как любит белое
каплунье мясо.
- Этим он отличается от лисы, - заметил Гимнаст. -
Лиса ни у каплунов, ни у кур, ни у цыплят ни за что не станет
есть белое мясо.
- Почему? - спросил монах.
- Потому что у нее нет поваров, чтобы его варить, -
отвечал Гимнаст, - а если мясо надлежащим образом не
проварено, оно все будет красным, а не белым. Краснота мяса
есть признак того, что оно не проварено, - исключение
составляет лишь мясо омаров и раков: их посвящают в кардиналы,
когда варят.
- Свят, свят, свят! - воскликнул монах. - Стало быть,
у нашего монастырского лекаря плохо проварена голова, - глаза
у него красные, как миски из ольхи... Вот это заячье бедро
полезно было бы подагрику. Кстати, отчего это бедра у девушек
всегда бывают прохладные?
- Этим вопросом не занимались ни Аристотель, ни
Александр Афродисийский, ни Плутарх, - отвечал Гаргантюа.
- Существует три причины, в силу которых то или иное
место естественным образом охлаждается, - продолжал монах. -
Primo { Во-первых (лат.)}, когда берега его омываются водой;
secundo { Во-вторых (лат.)}, если это место тенистое, темное,
сумрачное, куда не проникает солнечный свет, и, в-третьих, если
оно беспрестанно овевается ветрами, дующими из теснины, а также
производимыми колыханием сорочки и в особенности колыханием
гульфика... А ну, веселей! Паж, плесни нам еще!.. Чок, чок,
чок!.. Hадо Бога благодарить за такое славное вино!.. Живи я во
времена Иисуса Христа, - вот как Бог свят, я бы не дал евреям
схватить его в Гефсиманском саду! Черт побери, да я бы господам
апостолам поджилки перерезал за то, что они испугались и
убежали после сытного ужина, а доброго своего учителя покинули
в беде! Хуже всякой отравы для меня те люди, которые удирают,
когда нужно взяться за ножи. Эх, побыть бы мне французским
королем лет этак восемьдесят или сто! Ей-Богу, я бы выхолостил
всех, кто бежал из-под Павий! Лихорадка им в бок! Почему они,
вместо того чтоб погибнуть, бросили доброго своего государя на
произвол судьбы? Разве не лучше, разве не почетнее - умереть,
доблестно сражаясь, чем остаться жить, позорно бежав?.. В
нынешнем году нам уж гусями не полакомиться. Эй, будь другом,
отрежь-ка мне свининки!... А то ведь уж давно стоит, -
стаканчик-то давно передо мной стоит! Germinavit radix Jesse {
Пустил росток корень Иессеев (лат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51