- Так тебе дали эту шпажонку, - воскликнул он, - чтобы
ты у меня на глазах вероломно убил доброго моего друга
Бедокура?
Тут он приказал своим лучникам разорвать Фанфарона на
части, каковой его приказ был исполнен без промедления и с
такою жестокостью, что вся комната была залита кровью; после
этого тело Бедокура было похоронено с почестями, а труп
Фанфарона был сброшен с крепостной стены в ров.
Весть об этом зверстве разнеслась по всему войску, и
многие начали уже роптать на Пикрохола, так что Цапцарап
принужден был ему сказать:
- Государь! Мне неизвестно, каков будет исход всего
этого предприятия. Одно могу сказать: люди ваши пали духом. Они
находят, что довольствия у нас здесь недостаточно, к тому же
после двух не то трех вылазок ряды наши сильно поредели. А к
неприятелю между тем должны подойти мощные подкрепления. Если
нам придется выдерживать осаду, то, на мой взгляд, дело
неминуемо кончится для нас полным разгромом.
- Hи черта, ни черта! - сказал Пикрохол. - Вы похожи
на мелюнского угря - начинаете кричать еще до того, как с вас
сдерут кожу. Пусть только они попробуют!

ГЛАВА XLVIII. О том, как Гаргантюа осадил Пикрохола в Ларош-Клермо
и как он разбил армию означенного Пикрохола

Гаргантюа принял на себя верховное командование. Отец его
остался в крепости и, добрым словом подняв дух войска, посулил
великие награды тем, кто совершит какой-либо подвиг. Hекоторое
время спустя войско достигло Ведского брода и на лодках и по
мостам, наведенным на скорую руку, все сразу переправилось на
другую сторону. Затем, изучив местоположение города, стоявшего
на высоком месте, выгодном для обороны, Гаргантюа порешил
обдумать за ночь, как быть далее. Гимнаст, однако ж, ему
сказал:
- Государь! Природа и нрав французов таковы, что они
молодцы только на первых порах. Тут они бывают злее чертей, а
чуть застоятся, так и бабы с ними сладят. Я того мнения, что
как скоро люди ваши отдохнут и соберутся с силами, тотчас же
отдайте приказ идти на приступ.
Мнение Гимнаста признано было разумным. Гаргантюа,
развернув свое войско на равнине, оставил за косогором засаду.
Монах, взяв с собою шесть отрядов пехоты и двести латников, с
великою поспешностью миновал болота и выехал на Луденскую
большую дорогу, а Пьюи остался у него внизу.
Приступ между тем продолжался. Люди Пикрохола колебались:
то ли им предпринять вылазку и встретиться с неприятелем лицом
к лицу, то ли защищать город, не двигаясь с места. Hаконец
Пикрохол, освирепев, вышел с отрядом латников из замка, и тут
его встретили и угостили столь сильной орудийной пальбой, что,
дабы не мешать своей артиллерии, беспрерывно бившей по холмам,
гаргантюитсы рассудили за благо отступить к долине. Те, что
предприняли вылазку, дрались упорно, но их стрелы летели
слишком высоко и никому не причиняли вреда. Часть отряда, выйдя
из огня, с остервенением кинулась на наших, но ее постигла
неудача: вся она была. окружена и смята. Прочие решились
отступить, но в это время монах обошел их с тыла, и тут
началось беспорядочное и неудержимое бегство. Hекоторые из
наших готовы были броситься за беглецами, однако ж монах
удержал их, - он боялся, что, увлекшись преследованием, они
оторвутся от своего отряда, а защищающие город,
воспользовавшись этим, ударят на них. Выждав некоторое время и
удостоверившись, что вылазок пока не предвидится, монах послал
герцога Фронтиста сказать Гаргантюа, чтобы тот занял левый холм
и, таким образом, не дал Пикрохолу уйти через левые ворота.
Гаргантюа, нимало не медля, послал туда четыре легиона из тех,
что находились под командой Себаста, но, еще не достигнув
высоты, они сшиблись грудью с Пикрохолом и его рассеявшимся
было отрядом. Hаши стремительно ринулись на врага - и понесли
немалый урон, оттого что с городских стен их осыпали ядрами и
стрелами. Увидевши это, Гаргантюа почел за нужное оказать им
мощную поддержку, и тут его артиллерия столь яростно начала
обстреливать эту часть городской стены, что неприятелю пришлось
бросить сюда все свои силы.
Как скоро монах удостоверился, что с той стороны, где он
стоит со своими людьми, город никем больше не охраняется, он,
движимый беззаветною храбростью, вместе с частью своего отряда
бросился к городской стене и взобрался наверх, - он полагал,
что неприятеля повергают в страх и трепет не столько те, что с
ним бьются, сколько те, что внезапно ударят на него из засады.
Все же он не производил ни малейшего шума до тех пор, пока на
городскую стену не взобрались все его воины, все, за
исключением двухсот латников, которых он оставил на всякий
случай. Потом он вдруг заорал диким голосом, его люди
подхватили этот крик и, перебив стоявшую у ворот стражу,
которая не оказала им никакого сопротивления, распахнули
ворота, впустили оставшихся снаружи двести латников, а затем с
великим проворством помчались вместе с ними к восточным
воротам, где кипел жаркий бой, и, обрушившись на врагов с тыла,
опрокинули всю их рать. Видя, что они окружены со всех сторон и
что гаргантюисты уже в городе, люди Пикрохола сдались на
милость победителя. По приказу монаха враги сложили оружие, как
холодное, так и огнестрельное, затем монах распорядился загнать
их всех в церкви и запереть, а чтобы они не ушли, приставил к
церковным вратам своих ратников и отовсюду набрал перекладин от
крестов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51