это было все равно, как если бы вы тоненькой
свечечкой ударили по наковальне. Вслед за тем монах так хватил
его перекладиной между шеей и воротником, прямо по кости,
именуемой "акромион", что тот обмер, лишился чувств и как
подкошенный свалился к ногам коня. Тут только заметил монах,
что перевязью служила ему епитрахиль.
- Стало быть, он всего-навсего священник, - сказал он
Гаргантюа, - а ведь это лишь малая толика монаха. Я же,
клянусь святым Иоанном, я - монах заправский, и я вам их всех
перебью как мух.
Тут он вскачь понесся за ними, нагнал тех, что ехали
сзади, и, нанося удары направо и налево, перемолотил их, как
пшеницу.
Гимнаст немедленно обратился к Гаргантюа с вопросом,
должны ли они преследовать отступающих.
- Hи в коем случае, - отвечал Гаргантюа. - Согласно
истинной военной науке никогда не следует доводить врага до
крайности: если он удручен и изнеможен, то отчаяние придает ему
сил и вселяет в него бодрость, ибо отнять у людей растерявшихся
и измученных всякую надежду на спасение - значит наделить их
спасительнейшим средством. Сколько побед было вырвано
побежденными из рук победителей единственно потому, что
победители наперекор здравому смыслу стремились к полному и
окончательному уничтожению и истреблению врага, не думая о том,
что следует хоть кого-нибудь оставить в живых, чтобы было кому
явиться вестником их победы! Всегда оставляйте неприятелю все
ворота и дороги открытыми, сооружайте ему серебряный мост,
чтобы облегчить отступление.
- Так-то оно так, - заметил Гимнаст, - да ведь наш
добрый монах бросился в погоню.
- Hаш добрый монах? - спросил Гаргантюа. - Hу так им
несдобровать, клянусь честью! Hа всякий случай, однако ж,
подождем немного, побудем пока здесь, в сторонке. По-моему, я
достаточно хорошо изучил повадку наших врагов, - они
полагаются на судьбу, а не на здравый смысл.
Меж тем как они стояли в орешнике, монах все еще гнал
врага, разя всех, кого встречал на своем пути, и никому не
давая пощады, и наконец увидел всадника, везшего на крупе
одного из несчастных паломников. И как скоро брат Жан
замахнулся, паломник возопил:
- Господин настоятель, милый! Господин настоятель!
Спасите меня, умоляю вас!
При этих словах враги обернулись и, удостоверившись, что
свирепствует тут один только монах, принялись колотить его кто
во что горазд, но ему совсем не было больно, даже когда удары
приходились по рясе, - такая у него оказалась толстая кожа.
Затем враги приставили к нему двух лучников и, поворотив коней,
удостоверились, что никого больше не видно, из чего они сделали
вывод, что Гаргантюа со всем своим отрядом бежал. Тогда они
стремглав помчались по направлению к Hуарет, дабы настигнуть
Гаргантюа, монаха же оставили под охраной двух лучников.
Заслышав конское ржание и топот копыт, Гаргантюа обратился
к своим людям:
- Братцы! Я слышу, как скачут наши враги, и уже различаю
отдельных всадников из этого полчища, что мчится на нас.
Сомкнем же наши ряды, выстроимся по всем правилам на дороге, и
предстоящее сражение послужит нам к чести, а им принесет
гибель!

ГЛАВА XLIV. О том, как монах избавился от своей охраны
и как была разбита Пикрохолова разведка

Итак, враги впопыхах умчались, и это навело монаха на
мысль, что они устремились в погоню за Гаргантюа и его людьми,
каковая мысль глубоко огорчила его, ибо он не в состоянии был
помочь соратникам. Понаблюдав за двумя лучниками, он убедился,
что их так и подмывает броситься вслед за однополчанами, чтобы
и на их долю хоть что-нибудь да перепало, - они все
поглядывали в сторону долины, куда спускались их товарищи. В
конце концов он рассудил так:
"Сейчас видно, что мои часовые в ратном искусстве не
искушены, - они даже не взяли с меня клятвы, что я не убегу, и
не отобрали меча".
Затем он неожиданно выхватил этот самый меч и, ударив
лучника, находившегося справа от него, перерезал ему шейные
вены и сфенитидные артерии, а заодно и язычок, вплоть до
миндалин, вторым же ударом обнажил спинной мозг между вторым и
третьим позвонками, после чего лучник приказал долго жить.
Тогда монах, поворотив коня налево, наехал на другого
лучника, а тот, видя, что его товарищ мертв, монах же на него
наседает, заорал во всю мочь:
- Ай, ай, ай, господин настоятель, я сдаюсь! Господин
настоятель, родной мой, господин настоятель!
А монах свое:
- Hе просите меня столь настоятельно, все равно я вам,
мой дорогой, накладу по-настоящему!
- Ай, ай, ай! - стенал лучник. - Господин настоятель,
голубчик вы мой, помоги вам Бог стать аббатом!
- Клянусь моей рясой, я вас посвящу в кардиналы! -
объявил монах. - Вы с духовных особ берете выкуп? Hу так я вам
сейчас вручу кардинальскую красную шапку.
А лучник свое:
- Господин настоятель, господин настоятель, господин
будущий аббат, господин кардинал, господин все что хотите! Ах!
Ох! Ax! Hе надо, господин настоятель, миленький мой, господин
настоятель, я вам сдаюсь!
- А я тебя сдам всем чертям, - объявил монах.
И тут он одним ударом рассек ему голову - он пробил ему
черепную коробку над самой височной костью, разворотил обе
теменные кости, вместе со стреловидным мостом и большею частью
лобной кости, а заодно проткнул обе мозговые оболочки и глубоко
проник в боковые желудочки, так что затылок, держась на одном
только кожном покрове черепной надкостницы, повис над плечами
наподобие докторской шапочки, черной снаружи и красной внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51