Не говори ему больше того, чем необходимо, и оставь в стороне задачу
Фродо. В должное время я поговорю с ним об этом. И ничего не говори об
Арагорне.
- А почему? При чем тут Бродяжник? - прошептал Пиппин. - Он хотел
прийти сюда, не правда ли? Он скоро придет сам.
- Может быть, может быть, - сказал Гэндальф. - Хотя если он придет,
то таким путем, которого не ожидает никто, в том числе и Денетор. Так
будет лучше. Во всяком случае мы не должны извещать о его приходе.
Гэндальф остановился перед широкой дверью из полированного металла.
- Послушай, мастер Пиппин, сейчас не время учить тебя истории
Гондора: хотя было бы лучше, чтобы ты кое-что узнал о ней, когда
прогуливал уроки в лесах Удела. Делай так, как я говорю! Тому, кто
приносит могущественному повелителю весть о гибели его наследника,
неразумно слишком много говорить о прибытии того, кто может предъявить
права на трон. Ясно?
- На трон? - удивленно спросил Пиппин.
- Да, - сказал Гэндальф. - Если все эти дни уши твои были закрыты, а
мозг спал, проснись хоть сейчас!
Он постучал в дверь.
Дверь открылась, но не было видно, кто открыл ее. Пиппин посмотрел в
большой зал. Он освещался через два ряда окон с обеих сторон, за рядами
высоких колонн, поддерживающих крышу. Высеченные из цельного черного
мрамора, они поднимались к большой...
В этом огромном торжественном зале не было видно ни одного ковра, ни
одного занавеса, ни одной вещи из ткани или дерева; между колоннами стояла
молчаливый строй высоких статуй, высеченных из холодного камня.
Неожиданно Пиппин вспомнил о скальных статуях Аргоната и ощутил
благоговейный страх, глядя на ряды давно умерших королей. В дальнем конце
зала... ступени, очень широкой и глубокой стояло каменное кресло, черное,
без всяких украшений, в нем сидел старик, глядевший себе на колени. В
руках его был белый жезл с золотым набалдашником. Он не поднимал головы.
Пришедшие торжественно прошли по залу к нему и остановились в трех шагах
от ступеней. Тогда Гэндальф заговорил:
- Привет, повелитель и наместник Минас Тирита, Денетор, сын
Энтелиона! Я пришел с советом и новостями в темный час.
Старик поднял голову. Пиппин увидел точеное лицо с гордыми чертами и
кожей цвета слоновой кости, с длинным орлиным носом между темными
глубокими глазами; это лицо напомнило ему не столько Боромира, сколько
Арагорна.
- Час действительно темный, - согласился старик. - У вас привычка
появляться в такие часы, Митрандир. Но хотя все признаки говорят о том,
что судьба Гондора близка, для меня эта тьма светлее, чем моя собственная.
Мне говорили, что с вами пришел тот, кто видел смерть моего сына. Это он?
- Да, - сказал Гэндальф, - один из двоих. Второй сейчас с Теоденом из
Рохана и сможет прибыть позже. Они невысоклики, но этот не тот, о ком
говорилось в загадке.
- Да, невысоклик, - угрюмо сказал Денетор, - мало любви внушает мне
это слово, с тех пор, как проклятая загадка обеспокоила наши советы и
увела моего сына на смерть. Мой Боромир! Как он теперь нужен нам! И вместо
него должен был идти Фарамир.
- Он пошел бы, - сказал Гэндальф. - И не будьте несправедливы в своем
горе. Боромир потребовал, чтобы дело поручили ему, и не потерпел бы
другого решения. Он был сильным человеком и добивался того, чего хотел. Я
долго путешествовал с ним и хорошо узнал его. Но вы говорите о его смерти.
Вы знали о ней до нашего прихода?
- Я получил это, - сказал Денетор и, положив жезл, поднял с колен
предмет, на который он смотрел. В каждой руке он держал по половинке
большого рога, сломанного по середине - рога дикого быка, окованного
серебром.
- Это рог, который всегда носил с собой Боромир! - воскликнул Пиппин.
- Верно, - сказал Денетор. - И я в свое время носил его, и так делал
каждый старший сын нашего дома еще с древних времен, до ухода короля,
когда Эрендил, отец Мардила, охотился за диким быком араво в далеких полях
Рена. Тринадцать дней назад я услышал звук этого рога, доносившийся с
северных границ, и потом река принесла мне его разбитым; больше он не
зазвучит. - Он замолчал, наступило тяжелое молчание. Неожиданно Денетор
взглянул на Пиппина. - Что вы скажете на это, невысоклик?
- Тринадцать, тринадцать дней, - заикаясь, ответил Пиппин. - Да, я
думаю, это так. Да, я стоял рядом с ним, когда он дул в рог. Но помощь не
пришла. Только больше орков.
- Итак, - сказал Денетор, проницательно глядя Пиппину в лицо, - вы
были там? Расскажите мне! Почему не пришла помощь? И как вы спаслись, а он
нет, он, такой могучий человек, которому не мог противостоять ни один орк?
Пиппин вспыхнул и забыл свой страх.
- Самый могучий человек может быть убит одной стрелой, - сказал он, -
а Боромир был пронзен множеством. Когда я последний раз видел его, он
прислонился к дереву и вырывал из своего бока чернооперенную стрелу. Потом
я потерял сознание и был захвачен в плен. Но я преклоняюсь перед его
памятью, потому что он был очень храбр. Он умер, спасая нас - моего родича
Мериадока и меня, - окруженных в лесу солдатами Повелителя Тьмы; и хотя
ему не удалось нас освободить, моя благодарность от этого не меньше.
Тут Пиппин взглянул в глаза старику; и гордость его, подхлестнутая
презрением и подозрительностью в холодном голосе взбунтовалась.
- Конечно, такому великому повелителю людей хоббит, невысоклик из
далекого северного Удела, может оказать малую службу; но все же я
предлагаю ее и свет своего долга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118