Денетор прыгнул на стол и, окутанный дымом и пламенем, поднял посох
наместничества, лежавший у его ног, и переломил его о колено. Швырнув
обломки в огонь, он лег на стол, сжимая в руках палантир. И впоследствии,
когда люди смотрели в камень, если только у них не хватало силы
использовать его по своей воле, они лишь видели в нем две старческие руки,
охваченные пламенем.
Гэндальф в горе и ужасе отвернулся и закрыл дверь. Некоторое время он
стоял в задумчивости, а изнутри доносился рев пламени. Затем Денетор
испустил громкий крик, и больше никто из смертных его не видел.
- Так уходит Денетор, сын Энтелиона, - сказал Гэндальф. Он повернулся
к Берегонду и слугам наместника, пораженным ужасом. - И так уходят
известные вам дни Гондора; для добра или для зла, но они кончились... Злые
дела совершались здесь; но теперь отбросьте всякую вражду, потому что она
вызвана врагом и служит его целям. Вы пойманы в сеть противоречивых
поступков, которую сплели не вы. Но подумайте, вы, слуги повелителя,
слепые в своем повиновении, что если бы не берегонд, Фарамир, капитан
белой башни, уже сгорел бы.
Унесите из этого несчастного места своих погибших товарищей. А мы
унесем Фарамира, наместника Гондора, туда, где он сможет спокойно спать
или умереть, если такова его судьба.
Гэндальф и Берегонд подняли носилки и понесли их к домам излечения, а
Пиппин пошел за ними с опущенной головой. Но слуги повелителя стояли,
ошеломленные, и смотрели на дом мертвых; и не успел Гэндальф дойти до
конца Рат Динон, как послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел, как
треснул купол дома, и из него вырвались клубы дыма, затем с громом и
грохотом он обрушился, и пламя высоко поднялось над облаками. Тогда в
ужасе слуги побежали вслед за Гэндальфом.
Наконец они снова подошли к двери наместников, и Берегонд с
сожалением взглянул на привратника.
- Я всегда буду оплакивать этот свой поступок, - сказал он, - но я
безумно торопился, а он не слушал и обнажил свой меч.
Взяв ключ, отобранный им у мертвого, он закрыл дверь.
- Ключ я отдам повелителю Фарамиру, - сказал он.
- В отсутствии повелителя командует принц Дол Амрота, - сказал
Гэндальф, - но поскольку его здесь нет, я беру руководство. Сохрани этот
ключ до тех пор, пока в городе не установится порядок.
Они оказались в высоких кругах города и при свете утра направились к
домам излечения: это были прекрасные дома, предназначенные для больных;
теперь они были подготовлены для лечения раненых в битве. Они находились
недалеко от входа в цитадель в шестом круге, около южной стены, возле них
был сад и лужайка - единственные в городе. Здесь жили несколько женщин,
которым позволено было остаться в Минас Тирите, поскольку они были искусны
в лечении или обслуживании лекарей.
Подойдя с носилками к главному входу в дома, Гэндальф и его спутники
услышали громкий крик, поднявшийся с поля перед воротами и унесенный
ветром. Так ужасен был этот крик, что на мгновение все замерли, но когда
крик смолк, в их сердцах внезапно вспыхнула надежда, какой они не знали с
начала Тьмы; им показалось, что свет стал ярче и солнце прорвалось сквозь
облака.
Но лицо Гэндальфа было печально и серьезно; попросив берегонда с
Пиппином отнести Фарамира в дома излечения, он пошел к ближайшей стене;
здесь он стоял, как вырезанная из камня фигура, и смотрел вниз. И увидел
данным ему зрением все происходящее; и когда Эомер, вернувшись с битвы,
подъехал к павшим, Гэндальф вздохнул, завернулся в плащ и ушел со стены. И
когда Берегонд и Пиппин вышли из домов излечения, они увидели у входа
стоявшего в задумчивости Гэндальфа.
Они посмотрели на него. Некоторое время он молчал, потом заговорил.
- Друзья мои и все люди этого города и всех западных земель!
Совершено печальное и славное деяние. Должны ли мы плакать или
радоваться... Произошло то, на что мы не надеялись: уничтожен капитан
наших противников, и вы слышали это его последнего и отчаянного крика. Но
он ушел не без борьбы и принес нам горькие утраты. Я мог бы предотвратить
это, если бы не безумие Денетора. Как далеко протянулись руки врага! Увы!
Но теперь я вижу, как смогла его воля проникнуть в самое сердце города.
Хотя наместники считали, что эта тайна известна лишь им, я давно
догадывался, что в белой башне хранится один из семи видящих камней. В дни
своей мудрости Денетор не использовал его, не желая бросать вызов Саурону
и зная ограниченность своей силы. Но мудрость его слабела: и боюсь, что
когда возросла опасность для его королевства, он посмотрел в камень и был
обманут: слишком часто обманывали его со времени ухода Боромира. Он был
слишком велик, чтобы подчиниться воле темной силы, но тем не менее видел
лишь то, что эта сила позволяла ему видеть. Знания, которые он таким
образом получал, несомненно, были часто ему полезны; но вид великой мощи
Мордора, которую ему показывали, сеял отчаяние в его сердце, пока он не
сошел с ума.
- Теперь я понимаю то, что казалось мне странным, - сказал Пиппин,
вздрагивая от воспоминания. - Повелитель уходил из комнаты, где лежал
Фарамир; и когда он вернулся, я заметил в нем перемену: он казался старым
и разбитым.
- В тот самый час, когда Фарамира принесли в башню, многие из нас
видели странный свет в верхнем кабинете, - сказал Берегонд. - Но мы видели
этот свет и раньше, и в городе давно говорили, что иногда повелитель
мысленно борется с врагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118