А вы, мой Митрандир, можете приходить когда захотите. Никто не может
и не будет мешать вам приходить ко мне в любое время кроме кратких часов
моего сна. Пусть же пройдет ваш гнев на неразумного старика.
- Неразумие? - переспросил Гэндальф. - Ну нет, мой повелитель, когда
вы станете неразумным, вы умрете. Даже свое горе вы умеете использовать
как завесу. Вы думаете я не понял, с какой целью вы целый час
расспрашивали того, кто знает меньше меня?
- Если вы это поняли, то будьте довольны, - заметил Денетор. -
Глупостью было бы отвергать в трудном положении совет и помощь; но вы
предлагаете эти дары в соответствии с собственными вкусами. Отныне
повелитель Гондора не будет оружием в чужих руках, пусть и достойных. И
для него нет доли более высокой, чем польза для Гондора. И править
Гондором буду я, и никто другой, кроме короля, если он вернется.
- Если король вернется? - переспросил Гэндальф. - Ну что ж, мой
повелитель-наместник, ваша задача в этом случае, о котором теперь мало кто
вспоминает, сохранить власть и передать ее вернувшемуся. В этой задаче я
окажу вам всю возможную помощь... Но должен сказать следующее: я не правлю
никаким королевством, ни Гондором, ни каким другим, ни большим, ни
маленьким. Однако, все достойное, что находится в опасности в нашем мире,
- это наша забота. И даже если Гондор исчезнет, я буду выполнять свои
задачи, чтобы в грядущих днях что-то могло расти, цвести и приносить
плоды. Потому что я тоже наместник. Вы не знали этого?
С этими словами он повернулся и зашагал по залу, и Пиппин побрел за
ним.
Гэндальф не смотрел на Пиппина и не сказал ему ни слова, пока они
шли. Проводник вывел их из дверей зала, повел по двору фонтана и по узкой
улочке между высокими каменными зданиями. После нескольких поворотов они
подошли к дому рядом с северной стеной цитадели, недалеко от отрога,
связывавшего холм с горой. Они прошли первый этаж, поднялись по широкой
ровной лестнице и оказались в прекрасной комнате, полной воздуха и света,
с красивыми занавесками, расшитыми тусклым злотом. Комната была почти
лишена мебели: в ней находились лишь маленький стол, два стула и скамья;
но с обеих сторон видны были занавешенные альковы, а в них кровати со всем
необходимым, кувшины и бассейны для умывания. Три узких высоких окна
выходили на север, из них виднелась большая дуга Андуина, все еще
затянутая туманом, уходившим к Эмин Муилу и далеким водопадам Рауроса.
Пиппин взобрался на скамью, а с нее на широкий каменный подоконник.
- Вы сердитесь на меня, Гэндальф? - спросил он, когда проводник
вышел, закрыв за собой дверь. - Я старался сделать как лучше.
- Ты и сделал! - сказал Гэндальф, неожиданно рассмеявшись. Он подошел
и встал рядом с Пиппином, положив руку на плечо хоббита и глядя в окно.
Пиппин с некоторым удивлением смотрел на такое близкое теперь лицо: звук
смеха был веселым и радостным. Но в лице колдуна вначале он разглядел лишь
линии заботы и печали, хотя вглядевшись внимательно, различил под всем
этим великую радость: фонтан веселья, который, хлынув, заставил бы
смеяться все королевство.
- Ты очень хорошо сделал, - сказал колдун, - и, надеюсь, не скоро ты
опять окажешься загнанным в угол между двумя ужасными стариками. Впрочем,
повелитель Гондора узнал от тебя больше, чем ты догадываешься, Пиппин. Ты
не смог скрыть от него тот факт, что не Боромир вел товарищество от Мории
и что среди нас был человек высокой чести, который придет в Минас Тирит, и
что у него знаменитый меч. Люди много размышляли над рассказами о древних
днях Гондора, и Денетор немало думал над загадкой и словами "проклятье
Исилдура" с момента ухода Боромира.
Он не похож на других людей нашего времени, и каким бы не было его
происхождение по какой-то случайности, кровь людей запада оказалась в нем,
так же как и в его втором сыне Фарамире. У Денетора острый взгляд. Он
может постигнуть, напрягая свою волю, многие мысли людей, даже тех, что
живет далеко от него. Трудно обманывать его и опасно пытаться.
Помни это! Потому что ты поклялся служить ему. Не знаю, что в твоей
голове или сердце заставило тебя поступить так, но это было хорошо
сделано. Я не мешал: не следует мешать благородным деяниям, испытывая их
холодным разумом. Твой поступок тронул его сердце и (насколько я могу
судить) позабавил его. И по крайней мере ты свободно можешь теперь
расхаживать по Минас Тириту, когда не исполняешь свои обязанности. Потому
что у твоего поступка есть и другая сторона. Ты в его распоряжении, и он
этого не забудет. Поэтому будь осторожен!
Он замолчал и вздохнул.
- Не будем думать о том, что может принести нам утро. Я уверен, что
много наступающих дней будет хуже предыдущих. И я ничего не могу сделать.
Доска установлена, и фигуры двинулись. Одна фигура, которую я так хочу
увидеть, это Фарамир, он наследник Денетора. Не думаю, что он в городе, но
у меня еще не было времени собирать новости. Я должен идти, Пиппин... Я
должен идти на совет повелителя и узнать там, что нужно. Но теперь ход
врага, и он вот-вот начнет игру. И пешки увидят не меньше других фигур,
Перегрин, сын Паладина, солдат Гондора. Остри свой меч!
Подойдя к двери, Гэндальф повернулся.
- Я тороплюсь, Пиппин, - сказал он. - Сделай мне одолжение. Раньше,
чем ляжешь спать, если ты не слишком устал, разыщи Обгоняющего тень и
посмотри, как его разместили. Эти люди добры к животным, это хороший и
мудрый народ, но у них мало искусства в обращении с лошадьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118