У меня в мешке было зелье из запасов Сарумана, но что стало с ним
в битве, не знаю.
- Мастер Мериадок, - сказал Арагорн, - уж если вы считаете, что я с
огнем и мечом прошел через горы и королевство Гондор, чтобы приносить
травы беззаботному солдату, растерявшему свои вещи, то вы глубоко
ошибаетесь. Если ваш мешок не найдется, то пошлите за знатоком трав. И он
скажет вам, что не знает, какие достоинства есть у травы, которую вы
хотите, но что она зовется семенем западных людей на низком языке, и гелон
- на благородном, и что у нее есть и другие названия, и, добавив несколько
полузабытых строф, которых никто не понимает, он с сожалением сообщит вам,
что этой травы нет в домах излечения, и оставит вас размышлять о различиях
и языках. Точно так же поступлю и я. Ибо я не спал в такой постели со
времени отъезда из Дунхарроу, и не ел с самого рассвета.
Мерри схватил его руку и поцеловал ее.
- Мне страшно жаль, - сказал он, - что вы уже уходите. С той самой
ночи в Пригорье мы были для вас лишь помехой. Но мой народ привык в таких
случаях говорить меньше, чем чувствует. Мы боимся громких слов.
- Я хорошо знаю это, иначе не имел бы с вами дела, - сказал Арагорн.
- Пусть всегда царит благополучие в Уделе! - Поцеловав Мерри, он вышел, и
Гэндальф вышел за ним.
Пиппин остался.
- Есть ли кто подобный ему? - спросил он. - Конечно, кроме Гэндальфа.
Мой дорогой осел, твой мешок лежит у постели. Когда я нашел тебя, он был у
тебя на спине. Арагорн, конечно, все время видел его. К тому же у меня
есть немного зелья. Это лонгботтомский лист. Набей трубку, пока я посмотрю
насчет еды. И давай немного отвлечемся. Мы, Туки и Брендизайки, не можем
все время оставаться на таких высотах.
- Да, - сказал Мерри. - Я не могу. Пока не могу. Но теперь, по
крайней мере, Пиппин, мы можем их видеть, эти высоты, и их почитать. Лучше
вначале полюбить то, что ты способен любить, я думаю: нужно где-то иметь
прочные корни, а почва Удела глубока. Но все же есть вещи глубже и выше; и
никакой садовник не может спокойно ухаживать за своим садом, зная о них. Я
рад, что теперь я о них знаю немного. Но не понимаю, почему я говорю это?
Где лист? И достань мою трубку из мешка, если она цела.
Арагорн и Гэндальф отправились к главе домов излечения и сказали, что
Фарамир и Эовин останутся здесь, и их нужно будет еще лечить много дней.
- Леди Эовин, - сказал Арагорн, - пожелает скоро встать и уехать, но
ей нельзя позволить этого, по крайней мере не раньше, чем через десять
дней.
- А что касается Фарамира, - добавил Гэндальф, - то он скоро узнает о
смерти своего отца. Но всю правду о безумии Денетора ему нельзя
рассказывать, пока он окончательно не выздоровеет и не займется своими
обязанностями. Проследите, чтобы Берегонд и Периан, остающиеся здесь, не
говорили с ним об этом.
- А что с другим Перианом, Мериадоком?
- Вероятно, он сможет ненадолго встать уже завтра утром, - сказал
Арагорн. - Пусть встает, если хочет. Он может немного погулять под
присмотром своих друзей.
- Замечательный народ, - сказал глава домов, качая головой. - Очень
крепкий по характеру.
У дверей домов излечения собрались многие, чтобы посмотреть на
Арагорна; и они ходили за ним следом. Когда Арагорн поел, его стали
упрашивать, чтобы он вылечил раненых, лежавших под черной тенью. Арагорн
послал за сыновьями Элронда, и вместе они проработали почти всю ночь. И по
городу прошла весть: король действительно вернулся. И назвали его
эльфийским камнем из-за зеленого камня, и так имя, которое давно было
предсказано, дано было ему его собственным народом.
И когда он не смог больше работать, он набросил на себя плащ и
выскользнул из города, добрался на рассвете до своей палатки и немного
поспал. А утром из башни выплыло знамя Дол Амрота - белый корабль,
подобный лебедю, на голубой воде, и люди глядя вверх, гадали, не был ли
приход короля всего лишь сном.

9. ПОСЛЕДНИЙ СОВЕТ
Пришло утро после битвы, и оно было прекрасно, легкие облака
двигались на запад. Леголас и Гимли встали рано и попросили разрешения
отправиться в город: им хотелось увидеться с Мерри и Пиппином.
- Хорошо знать, что они живы, - сказал Гимли, - мы очень переживали
за них по пути через Рохан.
Эльф и гном вместе вошли в Минас Тирит, и народ видевший их, бросал
удивленные взгляды на таких друзей: Леголас был прекрасен лицом и пел
ясным голосом песню на языке эльфов, а Гимли шел с ним рядом, поглаживая
бороду и глядя по сторонам.
- Хорошая работа по камню, - сказал он, посмотрев на стены, -
впрочем, можно было сделать и получше, да и улицы не мешало бы
усовершенствовать. Когда Арагорн возьмет власть, я предложу ему услуги
горных мастеров, и мы сделаем город таким, что им можно будет гордиться.
- Они больше нуждаются в садах, - сказал Леголас. - Дома мертвы, и
слишком мало тут растительности. Когда Арагорн возьмет власть, народ леса
принесет ему поющих птиц и неумирающие деревья.
Наконец они встретили принца Имрахила, и Леголас, посмотрев на него,
низко поклонился: он увидел, что в жилах принца наполовину течет
эльфийская кровь.
- Привет, повелитель! - сказал он. - Уже давно народ Нимроделя
покинул леса Лориен, и однако до сих пор видно, что не все уплыли из
гавани Амрота на запад.
- Так говорят в преданиях моей земли, - ответил принц, - но никого из
прекрасного народа не видели у нас на протяжении многих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118