Слышался вой
волков. Ветер стих, и воздух казался неподвижным. Они мало что видели:
хотя небо было безоблачно и новолуние прошло четыре ночи тому назад, из
земли поднимался дым и пар, и белый полумесяц луны был затянут туманом
Мордора.
Становилось холодно. Утром снова поднялся ветер, но на этот раз он
дул с востока и вскоре стал довольно сильным. Все ночные наблюдатели
исчезли, земля казалась пустой. К северу, среди отвратительных ям лежали
первые груды и холмы шлака, разбитых камней и сожженной земли - рвота
Мордора; на юге теперь уже гораздо ближе возвышался Кирит Горгор; были
видны черные ворота и две башни-зуба по обе стороны их. В последнем
переходе капитаны свернули со старой дороги, изгибающейся на восток,
избегая опасности, таящейся в холмах, и теперь приближались к Мораннону с
северо-запада, как это сделал и Фродо.
Две огромных железных створки черных ворот под хмурящейся аркой были
прочно закрыты. На укреплениях ничего не было видно. Все молчало, но
выжидало. Итак, они подошли к концу своей безумной затеи и стояли
заброшенные и маленькие, в сером свете раннего дня перед башнями и
стенами, которые их армия не смогла бы преодолеть, даже если бы они
привезли с собой осадные машины, а у врага не было других сил, кроме
охраны этих ворот. Но они знали, что все холмы и скалы вокруг Мораннона
были полны скрытыми врагами, а затененные углубления за воротами были
просверлены и полны дьявольскими изобретениями, и, стоя перед воротами,
они видели, как парят над башнями зубов назгулы, как грифы; и они знали,
что за ними следят. Но враг по-прежнему не подавал признаков жизни.
У них не оставалось выбора, кроме продолжения игры до конца. Поэтому
Арагорн поставил войско в удобную позицию, разместив его между двумя
холмами опаленного камня, нагроможденными руками орков за годы работы.
Перед ними к Мордору уходило похожее на ров большое болото с парящей
грязью и дурно пахнущими лужами. Когда все было приведено в порядок,
капитаны поехали вперед к черным воротам в сопровождении большого отряда
всадников, со знаменем, с герольдами и трубачами. Здесь были Гэндальф и
Арагорн с сыновьями Элронда, и Эомер Роханский, и Имрахил; Леголаса, Гимли
и Перегрина тоже попросили ехать, чтобы все враги Мордора могли быть
свидетелями происходящего.
Они подъехали на расстояние крика к Мораннону, развернули знамя и
затрубили в трубы; герольды встали и закричали:
- Выходите! Пусть выходит Повелитель черной земли! Над ним будет
свершен суд. Ибо он вероломно напал на Гондор и разорил его земли. Король
Гондора требует, чтобы он ответил за свои злодеяния. Выходите!
Наступило долгое молчание, со стен и от ворот в ответ не слышалось ни
звука. Но у Саурона был свой план, и он хотел вначале поиграть с мышью, а
уж потом убить ее. И вот, когда капитаны уже хотели возвращаться, тишина
неожиданно прервалась. Послышался рокот больших барабанов, как бы гром в
горах, а затем рев рогов, который потряс, казалось, камни и оглушил людей.
Средняя дверь черных ворот со звоном отворилась, и появилось посольство
Башни Тьмы.
Впереди на черной лошади возвышалась высокая зловещая фигура; лошадь
была огромна и отвратительна, Морда ее напоминала пугающую маску в виде
черепа, а не живую голову, а в глазницах и в ноздрях пылало пламя. Всадник
был одет в черное, и у него был высокий черный шлем. Но это был не Дух
Кольца, а живой человек. Это был лейтенант башни Барад-Дура, и имя его
осталось неизвестным, и он сам забыл его и говорил о себе: "я - рот
Саурона". Говорили, что это предатель, происходивший из расы черных
нуменорцев; они поселились в Средиземье в годы господства Саурона и
преклонялись перед ним, очарованные его злыми знаниями. И он поступил на
службу Башни Тьмы, когда она восстала вновь, и благодаря своей ловкости
заслужил расположение своего повелителя; и он овладел волшебством и хорошо
узнал характер Саурона; и он был более жесток, чем любой орк.
Именно он выехал из ворот и с ним был небольшой отряд солдат в черной
одежде и единственное знамя, черное, но с горящим изображением красного
злого глаза. Он остановился в нескольких шагах от капитанов запада,
осмотрел их сверху до низу и рассмеялся.
- Обладает ли у вас кто-нибудь достаточной властью, чтобы говорить со
мной? - спросил он. - Или хотя бы имеет достаточно разума, чтобы говорить
со мной? Но ты, во всяком случае, - усмехнулся он, с презрительной улыбкой
оборачиваясь к Арагорну. - Чтобы стать королем, нужно что-то большее, чем
кусок эльфийского стекла или подобный сброд. Любой разбойник с холмов был
бы лучшим королем!
Арагорн ничего не ответил, но их взгляды встретились, и мгновение они
стояли так; и хотя Арагорн не двинулся и не брался за оружие, его
противник дрогнул и отшатнулся, как от удара.
- Я герольд и посол, на меня нельзя нападать! - воскликнул он.
- Там, где исполняют этот закон, - вмешался Гэндальф, - существует
также обычай, чтобы послы были менее высокомерными. Но никто не угрожает
вам. Вам нечего опасаться, пока ваше поручение не выполнено. Но если ваш
хозяин не обрел новой мудрости, тогда вы со всеми его слугами находитесь в
большой опасности.
- Так! - сказал посол. - Значит, это твое дело, седобородый старик?
Разве не слышали мы о тебе и о твоих блужданиях, о заговорах и помехах на
безопасном расстоянии? Но на этот раз ты сунул свой нос уж слишком далеко,
мастер Гэндальф;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118