Я сказал им, что должен встретиться с Линдопом, и они тоже купились на это. Потом я сказал, что мне нужно еще раз взглянуть на место убийства.Один из них спросил, кто такой Гарднер, и я сказал: «Это мой ассистент».Такого объяснения оказалось вполне достаточно.Даже после смерти сэра Гарри охрана здесь оставалась поганой.Внутри в воздухе больше не пахло дымом; через неделю после убийства помещения основательно проветрили, и в доме оставались лишь незначительные следы огня. Гарднер, поднимавшийся за мной по крутой лестнице, широко раскрытыми глазами смотрел на опаленные ступени и стены.Китайская ширма исчезла, но в остальном в комнате сэра Гарри ничего не изменилось: те же пятна сажи чернели на белой двери и платяном шкафу, та же кровь рыжела на телефонной книге и телефоне на письменном столе; даже ветер по-прежнему развевал кружевные занавески у открытого окна.Но когда мы подошли к кровати убитого, мы узрели совершенно невероятную сцену: я не был бы так удивлен — или взбешен — даже если бы вдруг увидел, как снова убивают сэра Гарри. На полу за кроватью на четвереньках стояли двое багамских копов в своих выглаженных мундирах и дурацких остроконечных шлемах. В руках у них были губки, а рядом стояло ведро с пенной водой.Они вытирали кровь со стен.Особенно тщательно они стирали маленькие высохшие отпечатки ладоней на раме окна, выходящего к северному крыльцу.— Черт, что вы делаете! — заорал я.Казалось, Гарднер тоже остолбенел: по-моему он был в ужасе от происходящего. Мы как будто обнаружили детей, стирающих ластиком «Тайную вечерю» да Винчи.Они спокойно смотрели на нас. Мы даже не испугали их.— Мы удаляем вот эти кровавые пятна, — сказал один из них, не отрываясь от своего занятия.— Но почему, черт возьми?— Потому, что эта не отпечатки де Мариньи. Слишком маленький.Он был прав, конечно: они выглядели как отпечатки ладоней женщины или ребенка.— И что? — оцепенело спросил я.Тут снова заговорил первый.— Потому, что детективы из Майами говорить, они только путай доказательства. Зачем подставляй невиновный людей? Они говорить, вытирай стены.— Господи Боже! — закричал я. — Да прекратите же.Но было уже поздно.— А кто вы? — спросил один из них, поднимаясь.Другой сказал:— Он не из Майами. Это тот парень, который видел де Мариньи. Что вы здесь делаете, сэр?— Я должен встретиться с полковником Линдопом, — соврал я.— Но его здесь нет.— Я знаю. Сейчас он едет сюда.Они посмотрели друг на друга, и второй полицейский тоже поднялся на ноги. На их мундирах не было ни пятнышка. Как и на стенах, впрочем. Когда они выходили из комнаты, тот, который нес ведро, сказал:— Ничего здесь не трогайте.— Ну что вы, — сказал я. — Я сойду с ума, если вы снова здесь что-нибудь вымоете.Они лишь посмотрели на меня вежливыми пустыми взглядами и вышли.— Нам надо поспешить, — сказал я Гарднеру. — Думаю, они скоро меня расколют.Он все еще был в шоке.— Что все это значит, Геллер? Что это за расследование преступления?— На днях увидите Баркера с Мелченом и все поймете.Я стал рассказывать ему, как выглядело место убийства в мое прошлое посещение. Я рассказал ему про китайскую ширму и наполовину сгоревшее тело Оукса в перьях, не забывая и о таких деталях, как четыре раны над левым ухом и обрывки синей полосатой пижамы, свисавшие с обожженной плоти.Гарднер встал на колени, заглядывая под кровать, как муж в поисках любовника жены.— Ткань, покрывавшая пружины, вся сожжена посмотрите сами.Я нагнулся и посмотрел.— Да, вы правы — полностью сгорела...Мы поднялись.— Значит, — сказал Гарднер, его широкое лицо светилось ликованием. — В какой-то момент кровать горела. И эти обрывки пижамы тоже должны были сгореть!Почти вся деревянная часть кровати была черной, кроме небольшого участка, над которым разорвался мочевой пузырь сэра Оукса, погасив огонь.— Заметьте, — сказал я, указывая на кровать. — Нельзя понять, как лежало тело Оукса. Ведь если его тело было на кровати до того, как она вспыхнула, простыня и матрас под его телом не должны были обгореть.Гарднер кивнул, соглашаясь.— Из-за такого положения тела доступ кислорода, конечно, прекратился бы.Я обошел обугленную кровать кругом, изучая ее.— Я думаю, он сидел на краю кровати, беседуя с кем-нибудь, а, может, споря.Я поднес палец к левому уху Гарднера и сказал:— А потом — банг, банг, банг — и он убит... или оглушен... но все равно, он падает на пол.— А кровать в это время поджигают!— Похоже, — я прищурился. — Посмотрите на потолок, у окна, прямо над кроватью. Что вы видите?— Обуглившуюся раму сетки от москитов.— Сама сетка сгорела, верно?— Верно, — сказал он.— Но что не обгорело?Гарднер задумался. Потом его глаза быстро заморгали.— Чертов потолок!Я улыбнулся.— Точно. Посмотрите на эти странные круглые пятна на полу... вот там... и здесь... да и сам сэр Гарри был обожжен точно так же... местами.— Это значит, что его обжигали газовой горелкой. Чем-то несерийным?— Возможно. Я думаю, паяльной лампой. Чем-то, что можно направить так, чтобы поджечь кровать, сжечь сетку от москитов и даже не задеть потолок.Теперь глаза Гарднера превратились в узкие щелки.— Это уже кое-что, Геллер. Это уже кое-что.— Эта кровать уже горела, когда сэра Гарри бросили на нее. Он был уже мертв, или почти мертв из-за тех ран возле уха. Убийца...— Убийцы, — вставил Гарднер. — Их должно было быть по крайней мере двое, чтобы все это проделать.— Возможно, вы правы. Убийцы не торопились. Они обожгли тело сэра Гарри, особенно его глаза и пах. А потом вспомнили обычаи туземных шаманов, раскидав над ним перья.Он указал на небольшой вентилятор на полу у кровати.— Как насчет этого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117