У сэра Гарри были темные, широко посаженные свирепые глаза и выдающаяся вперед воинственная челюсть, которая придавала ему злобный вид. У него был луковицеобразный, похожий на шарик оконной замазки нос, который, казалось, вот-вот дотронется до тонких сжатых губ.Но вообще-то сэр Гарри был даже чем-то симпатичен мне, какая-то эксцентричная дурацкая симпатия, знаете ли. Сейчас его гонкие губы искажались в вымученной улыбке.— Люди думают, что я ненавижу деревья, потому что я всегда выворачиваю их к такой-то матери трактором. — Он остановился и ткнул меня в грудь своим толстым пальцем (рабочих перчаток на нем уже не было).— У меня есть трактор и побольше, чтобы вырывать эти ублюдочные деревья.— Не сомневаюсь.Мы снова двинулись вперед. Волны прибоя легко накатывались на берег, и мне казалось, будто мы шли мимо живописной открытки, вдруг ставшей реальностью. Но несколько маленьких отвратительных крылатых сукиных детей пытались пообедать мною.— Москиты, — сказал сэр Гарри и прихлопнул одного на щеке. Это был увесистый удар, будто он отвечал на личное оскорбление. — Они безвредны, если убьешь их.Вот это да, настоящий трюизм!Но тут он снова заговорил о деревьях.— Я собираюсь посадить сегодня пару пальм, — произнес он, примирительно махая рукой. — Я люблю, чтобы деревья росли там, где хочу я. Я хочу, чтобы они не мешали мне, черт побери. Не заслоняли мне дурацкий обзор. Понимаете?— Понимаю, — ответил я.— И что вы думаете о моем острове?Он был по меньшей мере прав на треть: мисс Бристол упоминала, что Оукс владел третью острова Нью-Провиденс.— Очень симпатичный, — сказал я, целя в москита и сильно шлепая себя по щеке.Он остановился и уставился на океан, как будто океан был тоже его владением.— Это Кэйбл Бич, где проходят подводные телефонные кабели и соединяют нас с цивилизацией. Иногда мне кажется, что все это — какая-то дурацкая ошибка.— У вас есть на то основание.Сэр Гарри снял шляпу и принялся отгонять ею москитов. Он опять улыбнулся своей скупой улыбкой.— А что вы думаете о моей маленькой мисс Бристол?— Очень полезная эффектная молодая особа.— Это точно. А хорошенькая у нее черненькая попка, а?Как бы я не восхищался задом мисс Бристол про себя, этот предмет не вдохновлял меня на дискуссию.— Ты не так меня понял, парень.Мы опять остановились, и он покровительственно положил руку мне на плечо. Его жадные маленькие глазки превратились в узкие щели, а дыхание стало горячим, как печка. Моя профессиональная наблюдательность детектива подсказала мне, на завтрак он ел сыр и омлет с луком.— Я никогда и пальцем не дотрагивался до этой девочки, — отрезал он. — И никогда не дотронусь. Она умна, предана мне, знает свою работу и кое-что еще! Ты должен запомнить одну вещь, сынок.— Какую?— Никогда не трахай наемную прислугу!— Постараюсь это запомнить.Я старался говорить ровным голосом, но его внимательные глаза золотоискателя все равно впились в мое лицо в поисках признаков иронии.— Ты, кажется, еврей, парень?— Вообще-то я не исповедую веру, но мой отец — еврей. Какие-то проблемы с этим, сэр Гарри?Его смех был оглушительным.— Черт, нет. Но здесь, в Нассау, есть масса узколобых фанатиков. Когда на маленьком острове собирается столько негров и так мало белых, расизм всегда показывает свое уродливое лицо.Сказанные человеком с таким лицом, как у него, эти слова поражали своей логичностью.— Дело в том, Нат... Можно, я буду звать тебя Нат?— Конечно.— Да, а ты называй меня Гарри. Черт с этим дерьмовым «сэром». Мы же будем хорошими друзьями, верно?— Хорошими.Мы снова двинулись вперед. Москиты продолжали кусать меня, а прибой неумолимо набегал на берег и отступал назад.— Дело в том, Нат, что на острове тебе придется побывать в разных местах... Особых местах.— Вы имеете в виду, куда не пускают евреев?— Точно. Для меня любой человек — это человек.Я признаю только одну религию — золото. Но о Господи! Не говорите моей жене, что я сказал так. Юнис верит во всю эту чепуху о загробной жизни.— Гарри, как я смогу выполнить для вас работу в Нассау, если свободы здесь ограничены?— Легко. Этот чертов Нассау — мой, Нат. В доме у меня есть для тебя специальная карточка. В ней говорится, что ты — мой гость. В городе нет ни одного клуба, ресторана или отеля, куда бы тебя с ней отказались впустить.— А, если так...— Кроме того, ты не похож на еврея.— Вот здорово, спасибо, Гарри.— Ты похож на чертового ирландца с этими рыжими волосами.Он положил руку мне на плечо в то время, как наши ноги мягко ступали по белому песку.— Ты хороший парень, Нат. А теперь я расскажу тебе о нехорошем парне, этом ублюдке — моем зяте.— Зяте? Так вот в чем дело? Какая-то семейная ссора?— Ты не женат, Нат?— Нет.— Так, значит, у тебя нет детей — по крайней мере, о которых ты знаешь, ха-ха. — Он грубо засмеялся. — Что ж, когда у тебя будут дети, я гарантирую тебе одно: они разобьют твое чертово сердце.Я ничего не ответил. Он снял руку с моего плеча. В этот момент ему даже не требовался его замечательный отпрыск: стальные глаза Оукса сделались мокрыми.— Ты отдашь им все, все. А что они дают тебе взамен? Чертово разбитое сердце.Оказалось, Нэнси — его «чертова любимица» меньше года назад выказала свою признательность за безграничную щедрость папочки, выйдя замуж «за этого проклятого жиголо — охотника за состояниями».— Знаешь, сколько лет ей было, когда он начал... Он запнулся, но затем слово вырвалось у него само.— Трахать ее! Семнадцать. Семнадцать! А он, елейный ублюдок, был вдвое старше...Я ничего не сказал, только шлепнул москита на рукаве пиджака. На этот раз я попал, и на пиджаке осталось небольшое кровавое пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117