Не возражаешь?— Абсолютно.Гарднер обратился к Килеру:— А вы как, профессор?— Ни в коем случае, — сказал тот. — Видите ли, я большой поклонник Перри Мейсона... Нат, а куда ты направляешься?Я уже шел прочь от них.— Мне надо заехать к полковнику Линдопу, прежде чем он сменится в шесть часов, — бросил я через плечо. — Даже теперь, когда мы можем подвергнуть сомнению достоверность отпечатков пальцев, Лен, думаю, нам потребуется заявление Линдопа о том, что Фредди допрашивали утром, а не после полудня...Через час я уже был на втором этаже полицейского участка, где на пороге кабинета Линдопа я обнаружил маляра из местных, который, накрыв пол подстилкой, наносил последние штрихи к надписи «Майор Герберт Пембертон» на шероховатом стекле двери.— Простите, — обратился я к маляру. — Разве это не кабинет полковника Линдопа?— Больше нет, сэр, — ответил тот. — Его перевели.— Что?Мужчина пожал плечами и вернулся к букве "н".Я заглянул в кабинет капитана Сирза, но того также не оказалось на месте. Я поинтересовался у его секретаря насчет Линдопа и получил обескураживающий ответ.— Полковник Линдоп переведен в Тринидад, — произнес худощавый белый парень с тоненькими черными усиками и надменным взглядом.— На Тринидад? Когда?— В начале недели.— Ну... А какого дьявола?— Отныне и навсегда, — с тонким сарказмом произнес секретарь и добавил: — Насколько мне известно.Несколько минут спустя я уже был вверху Джорджия-стрит, топая по каменной лестнице, ведущей к резиденции губернатора, которая чем-то напоминала зачерствевший бело-розовый свадебный пирог. На середине подъема находилась площадка, где возвышалась статуя Христофора Колумба, который, неся свою почетную вахту, стоял, опершись одной рукой на эфес шпаги, а другую положив на бедро. На самом верху лестницы, через бетонный пролет, перед парадным аркообразным входом стоял чернокожий часовой в белой униформе, который справился о цели моего визита. Я сказал, что у меня встреча с секретарем по колониальным вопросам, и тот разрешил мне пройти внутрь.Когда я отрыл дверь с замысловатым вензелем "Е" и королевским гербом на толстом стекле, я едва не споткнулся о гору чемоданов, сумок и коробок.Я услышал гулкое эхо шагов в фойе с высокими потолками, стены которого были драпированы обоями под мрамор, а на окнах висели шторы пастельных тонов (без сомнения идея герцогини), и вскоре показался человек, с которым, как я соврал часовому, у меня была назначена встреча — секретарь по колониальным вопросам Лесли Хип. Широкими шагами он приближался ко мне, подволакивая одну ногу. Наследство от первой мировой войны, как мне говорили.— Как вы пробрались мимо часового, Геллер? — хмурясь, громко спросил Хип.— Он спросил меня, кто такая малышка Руфь, а я знал правильный ответ, — попробовал отшутиться я.Однако я напрасно тратил запас своего юмора на Хипа. Белая форма, вероятно, была намного остроумнее ее хозяина — внешне ничем не примечательного сорокапятилетнего профессионального вояки.— Если вы по-прежнему питаете иллюзии в отношении того, что его королевское высочество удостоит вас своей аудиенцией, — внушительно начал Хип, — то вы только напрасно тратите свое и мое время.— Тогда мы побеседуем с вами, — сказал я и тут же задал вопрос: — Что, черт возьми, произошло с полковником Линдопом?— Ничего с ним не произошло. Он попросил перевести его на некоторое время, и губернатор удовлетворил его просьбу.— Но он, конечно, вернется к началу суда над де Мариньи, — предположил я.— Искренне в этом сомневаюсь — ведь в военное время такие проблемы с транспортом; кроме того, новые обязанности Эркина Линдопа как комиссара полиции Тринидада вряд ли позволят ему оставить свой пост.Я с презрением усмехнулся.— Как это удобно! Прямо перед началом суда ключевого свидетеля защиты вдруг переводят на остров, который находится черт знает где!Хип плотно сжал челюсти.— Полковник Линдоп был свидетелем обвинения, и, насколько я понимаю, он представил исчерпывающие показания по делу в письменной форме. Его преемник, майор Пембертон, сможет свидетельствовать в суде.Я не знал Пембертона, чье свеженамалеванное имя я только что видел на двери кабинета Линдопа; если он и участвовал в расследовании, то наверняка только в самой незначительной степени.— Кто это уезжает? — поинтересовался я, указывая на кучу багажа.Хип слегка улыбнулся.— Не то, что вы? Его королевское высочество и ее светлость, — ответил он.— Что? Только не говорите мне, что их перевели на Тринидад!— Они отправляются в турне по Америке.Тут я припомнил, как герцогиня будто вскользь произнесла на вечеринке в Шангри-Ла: «Нью-Йорк будет хорошей сменой обстановки...»Несколько растерявшись, я проговорил:— Значит, его королевское высочество не будет присутствовать на этом дешевом спектакле?— Нет, — произнес Хип. — С чего бы?И он проводил меня до двери. Глава 21 Под ночным безлунным небом, которое казалось более синим, чем обычно, и на котором было всего несколько звезд, на пустынном пляже, вокруг мечущего ввысь искры, потрескивающего костра раскачивались в танце из стороны в сторону, размахивая руками и потрясая ногами, человек сорок-пятьдесят туземцев. Их танец сопровождался боем грубо сработанных африканских барабанов и незамысловатыми мелодиями, исполнявшимися на роговидных морских раковинах. Хотя женщины были одеты в белые саронги и носили на голове белые же повязки, а мужчины были облачены в изорванные рубахи неопределенного цвета, отраженные отблески пламени, переплетавшиеся с ночными тенями, придавали всей компании живой, колоритный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117