Вскоре после полуночи все гости разъехались по домам, и я отправился в свой коттедж, который отныне стал моим домом в Нассау. В коттедже была одна огромная комната, которая служила одновременно и гостиной; тут же имелся превосходный шкафообразный радиоприемник и прекрасно укомплектованный бар. Я освободился от своего токсидо и уселся на мягкие подушки плетеного дивана; на мне были шорты, носки с резинками и туфли. Потягивая коктейль из рома с колой собственного приготовления, я рассчитывал, что вечер закончился. И уже, наверное, в сотый раз за день поблагодарил леди Диану.Я, очевидно, принял сегодня слишком много напитков, чтобы суметь извлечь какие-либо полезные сведения из всех разговоров, что вел сегодня. Что же я выяснил, черт побери? Кристи, похоже, не бы виновен ни в чем, кроме как в связи с миссис Хеннедж; его королевское высочество Дэвид Виндзорский имел все разумные основания привлечь к расследованию этих болванов из Майами; кроме того, Гарольд Кристи заявил, что сэру Гарри якобы было совершенно наплевать на проблему игорного бизнеса на Багамах.— Геллер?В проеме входной двери появился женский силуэт.— Я не порядочный парень, — сразу предупредил я.— Знаю, — засмеялась Ди, входя в комнату с ведерком, внутри которого виднелась бутылка шампанского, и двумя бокалами в руках.Поверх ее прозрачного ночного халата был накинут прозрачный же пеньюар. Было видно все и одновременно ничего: выпуклости ее грудей, их розовые соски, как будто бы даже темный треугольник между ног. Она подошла поближе, поставила ведерко на бамбуковый кофейный столик и налила себе шампанского.— Там еще осталось, — сказала она о вине. — Налить тебе?— Нет, спасибо. — Я поднял вверх свой стакан с ромом и колой. — У меня полный порядок.Ди чокнулась со мной, превратив мой жест в тост.— Каково тебе сегодня, Геллер?— Не знаю. Кто-нибудь выразил тебе свое недовольство по поводу моего присутствия на вечеринке?— Никто не посмел. Даже Дэвид. Я сама себе судья, ты же знаешь.— Да, я заметил.От нее исходил приятный аромат; это был очень знакомый запах.— Что это за духи? — поинтересовался я.— "Май Син".Так же пахло и от Марджори Бристол в день нашего с ней знакомства.Я поднялся. Подойдя к двойным стеклянным дверям, я принялся рассматривать тени, отбрасываемые пальмами и папоротниками, и вслушиваться в крики экзотических птиц и шум океана внизу.Потом ко мне подошла Ди и тронула меня за руку.— Ты очаровательно выглядишь в своих шортах, Геллер.— А туфли и носки на резинках прекрасно дополняют мой костюм, как ты думаешь?Она обвила руками мой торс.— У тебя превосходное тело, — продолжила Ди.Я сглотнул.— Все девушки так считают.— А что с тобой?— Да ничего!Она взяла меня за подбородок, потянулась и поцеловала меня; это был горячий, влажный поцелуй с запахом помады, спиртного и табака, одновременно и отвратительный, и прекрасный. Ее мягкие, припухлые губы играли на моих губах, словно на кларнете.Когда поцелуй кончился, я произнес:— Это слишком рано, Ди.— Слишком рано для нас?— Ты не понимаешь. Я... Я не готов. Я стараюсь кое-кого забыть...— Ну, знаешь ли, мой брат когда-то играл в регби.— В самом деле?— И он рассказывал мне, что обычно говорит в таких случаях хороший тренер.— Что же?— Соберись и снова вступай в игру!Она опустилась на колени, и ее ладонь скользнула в ширинку моих шортов. Она достала мой член и принялась поглаживать и целовать его.— У-у-у, — протянула она восхищенно. — Такой хобот сулит добрую удачу.— Я... не думаю... что тебе стоит...— Заткнись, Геллер, — сказала она, продолжая свои манипуляции. — Я обожаю мужчин, которых только что бросили.В следующий момент мой член оказался уже у нее во рту. Затем еще глубже, еще... И она принялась за дело всерьез...Потом я стал задыхаться, как загнанная лошадь, от переполнявшей меня страсти; и я смотрел сверху вниз на нее, а она, улыбаясь, снизу вверх на меня; и во рту ее было что-то белое; и это не были зубы...Затем Ди встала с колен, оправила свой пеньюар, достала из кармашка платок и вытерла им губы, делая это аккуратно, словно закончив есть печенье.Потом она поглядела на меня с довольным выражением на лице.— Говорят, что если женщина сделала такое для мужчины, то она им владеет.Внизу слышался шелест прибоя. Где-то кричала птица.— О'кей, — произнес я. Глава 20 Под безоблачным полуденным небом, на веранде позади бального зала в поместье Шангри-Ла, приятного вида мужчина средних лет в тропической спортивной рубашке, широких брюках и сандалиях опустился на колени возле мохнатого кокосового ореха с человеческую голову, держа в высоко поднятой руке белый кол от изгороди, направленный заостренным концом вниз. Скромная красота, темные волосы, высокий лоб ученого, очки в металлической оправе и стройная фигура — все это напоминало действующее лицо какого-то странного туземного ритуала. Кол был похож на приготовленное для удара копье.А затем внезапно, с бешеной силой, удар действительно последовал, только вот кол при этом раскололся в щепки, оставив кокос в целости, если не считать отставших от него нескольких волокон.— Видите! — На лице профессора Леонарда Килера заиграла улыбка победителя. Он сдвинул очки на переносицу. — И я вам гарантирую, что височная кость человеческого черепа гораздо крепче, чем оболочка кокосового ореха.— Мог ли какой-либо тупой предмет нанести те четыре раны возле уха сэра Гарри? — спросил я. — Что если обезумевший старый золотоискатель, который помешался на Клондайке, пробрался в комнату и сделал четыре взмаха своей киркой?Килер, отрицательно махнув головой, сказал:— Тогда бы вся его черепная коробка разлетелась вдребезги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117