— Много?— Ну... небольшая шкатулка.— Вроде пиратского сундучка?Она кивнула:— Но поменьше.— Он был у него спрятан? Ну, в стенном сейфе или где-либо еще...Марджори отрицательно покачала головой.— На сундучке был висячий замок, но сэр Гарри не прятал его; он был у него в кабинете, стоял на книжной полке.— А откуда ты знаешь, что там хранились золотые монеты?Она еле заметно пожала плечами.— Я однажды видела, как он пересчитывал их у себя в кабинете.— Пересчитывал?— Да... Он был пьян. Очень сильно пьян. Золотые монеты, они были рассыпаны по всему столу. Он собирал их в маленькие кучки. Шкатулка стояла открытой у его ног.— Это был единственный раз, когда ты видела монеты?— Да.Вполне вероятно, что время от времени другие слуги могли видеть открытым этот сундучок с золотом. А может быть, Гарри, в подпитии, показывал друзьям его содержимое. А весть об этой шкатулке с монетами могла запросто распространиться...— А леди Оукс ничего не говорила о пропаже этого сундучка?— Нет. Дай подумать, я... я, впрочем, не помню, чтобы он стоял на полке.— Я полагаю, ты не станешь ее спрашивать...— Нет!Ладно, поручу это Нэнси.— Марджори, а ты не думаешь, что сэр Гарри мог стать жертвой вуду? Или... как это еще называется?— Оуби, — подсказала она.— Да, именно.Она указала на стол, за который я и уселся. Она подошла к плите и налила мне чашечку чая.— Оуби — это не колдовство вуду, — объяснила она. — Это багамская разновидность магии.— Для меня это все — колдовство, — заявил я.Марджори поставила передо мной чай, затем налила и себе.— Оуби, — продолжала она, — это смесь: одна часть — африканская, другая — христианская.— Похоже на колдовство, — повторил я.— Но это не религия, Натан. — Она присела напротив меня. — Это способ лечения болезней или, для фермера, защиты урожая от кражи или непогоды; способ добиться успеха в бизнесе или любви...— Кое-что и мне бы могло тут пригодиться, — заметил я.Марджори вяло улыбнулась и заглянула в свою чашку.— Это не религия... — повторила она. — Оуби — это нечто такое, что один человек, шаман, передает другому.— Вроде того, когда кто-либо желает, чтобы человек умер; ты это имеешь в виду?Она нахмурилась в задумчивости.— Я так не думаю, — произнесла она наконец. — Оуби не приносит смерть путем нанесения ударов по голове и поджога. Оуби убивает на расстоянии.— Ты хочешь сказать, что это что-то вроде сглаза или порчи?Она кивнула с серьезным видом.— А какие мотивы были у любого черного желать смерти сэра Гарри? Сэр Гарри, он был добр с ними. А использовать оуби мог только черный.— А что если сэр Гарри крутил любовь с женщиной кого-либо из черных?— Крутил любовь? — не поняла Марджори.— Ну, в сексуальном смысле...Она выглядела озадаченной.— Сэр Гарри? Он любил мою леди Юнис.— И у него в «Вестбурне» никогда не было посторонней женщины? Может быть, когда леди Юнис была в отъезде?— Никогда!Я отхлебнул чая.— Вкусно! Что ты туда добавила?— Мед.Я улыбнулся.— Вот если бы и меня ты называла этим словом!Это мое замечание несколько смутило ее.— Тебе пора уходить.— Хорошо! — Я встал. — Спасибо, Марджори. Я тебя больше не побеспокою, даю слово.В ответ на мою благодарность она кивнула.— Кертису Томпсону удалось разыскать Сэмьюэла или второго парня?— Нет. Ты была права, Марджори. Они давно уехали.Она печально покачала головой.— Иногда некоторых людей и некоторые вещи вернуть просто невозможно.Не уверен, что она произнесла то, что хотела сказать, но затем она отвернулась в сторону, и ее глаза, впрочем, как и мои, наполнились влагой. Тогда я просто бросился вон из дома.Теперь, сутки спустя, я стоял рядом с другой красивой женщиной, наблюдая издалека за похожей на вуду церемонией, или праздником, или черт знает чем еще, что называют рыбалкой. Сейчас музыка прекратилась, и музыканты поднесли свои барабаны к огню, вероятно, с тем, чтобы кожа на них подтянулась. Пока остальные участники церемонии стояли, сонно покачиваясь, в ожидании следующего музыкального номера, от толпы отделилась фигура и медленно, загребая ногами песок, приблизилась к нам.Мужчине было на вид лет пятьдесят. Он имел белоснежного цвета волосы, брови и усы, гладкую кожу; на нем была распахнутая до пояса рубашка и закатанные брюки. Он был одним из рыбаков, но, к счастью, сюда явился без мачете.Мужчина почтительно остановился в нескольких футах от нас.— Я Эдмунд, — представился он. — Имею ли я честь говорить с миледи Дианой?— Да, это я, — ответила, улыбаясь, Ди. — А это мой друг мистер Геллер.— Мистер Геллер, — повторил мужчина. Глаза его слипались.Я протянул руку, и тот, явно удивленный, пожал ее.— Вы знаете, зачем мы пришли сюда? — спросила Ди.— Да... Дэниел говорил, вас интересует золотая монета.— Верно, — согласилась она.— Следуйте за мной, пожалуйста, — произнес Эдмунд.Даже безлунной ночью яркие краски деревенских хижин — зеленые, голубые, пурпурные — были заметны; безоконные, странного вида хибары из дерева и, местами, поржавевшего железа имели крыши из пальмовых листьев и двери из упаковочных корзин или из старых металлических рекламных щитов: там — чай «Тайфу», здесь — высококачественные нефтепродукты компании «Прэтс». Это был тропический Гувервиль, поселок безработных.Эдмунд открыл перед нами дверь — свободно болтающийся на кожаных петлях красный рекламный щит «Кока-Кола»; внутри было жарко и душно от отсутствия вентиляции, и я явственно различал в воздухе приторный запах спиртного. Как это тут называлось? Кажется, «ганджа».Однако в хибаре Эдмунда не было грязно — в ней висел гамак, стояло несколько деревянных ящиков и дощатых коробок, служивших мебелью, а земляной пол был тверд, как паркет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117