— Нет, он действительно постучал в мою дверь около часа тридцати... просто, чтобы пожелать мне «спокойной ночи».Лицо Гарднера исказилось в замешательстве, но, по-моему, я понимал, что происходит.— Вы ведь дворянин, не так ли, маркиз?— Я себя им не считаю, — сказал он с чуть заметной улыбкой, показывавшей, что конечно, черт возьми, он себя им считал.Он затянулся сигаретой.— И у вас, естественно, есть свой кодекс чести, сохранившийся со дней благородных рыцарей и прекрасных дам?Мой насмешливый тон наконец разозлил его: улыбка исчезла с его лица.— О чем вы говорите...— О том, что вы покрываете ту маленькую блондинку. Ей шестнадцать лет, и, наверное, у нее в городе родители, вот вы и не хотите под присягой объявлять всему миру, что вы сожительствовали.— Это самая возмутительная вещь, какую мне когда-либо говорили!Я усмехнулся.— Сомневаюсь. Сомневаюсь, что я даже могу представить себе те возмутительные вещи, которые вы слышали, говорили и делали в вашем дурацком трусливом придуманном мирке.— Мне не нравится ваш грубый тон.— А мне не нравится ваше извращенное понятие о чести. Вы собираетесь подставить вашего кузена вашего лучшего друга; собираетесь затянуть чертову петлю на его шее, — и все для того, чтобы защитить «доброе имя» какой-то маленькой шлюшки?— Он прав, Джорджи, — раздался вдруг голос.Сладкий, уверенный женский голос.Мы обернулись: она стояла у двери в спальню, которая теперь была распахнута настежь. В руках она нежно держала черную с серым кошку.Бетти Робертс была хорошенькой девушкой со светлой кожей и длинными, ниспадающими на плечи льняными волосами, которые закрывали часть ее лица, в стиле Вероники Лэйн; шелковисто-гладкие, они касались у плеч ее голубой в белый горошек блузки, подчеркивавшей высокую грудь. Белая мини-юбка заканчивалась чуть выше колен; ее ноги смотрелись на миллион долларов.— А, — сказал де Висделу, — моя кошечка.Я посмотрел на Гарднера, а он — на меня. Если бы мы сейчас пили «Бакарди», то наверняка забрызгали бы друг друга, когда одновременно фыркнули.Маркиз поднялся, подошел к Бетти и погладил кошку.— Моя маленькая кошечка...Мы с Гарднером улыбнулись и тоже встали.— Я — Бетти Робертс, — сказала блондинка, передавая де Висделу кошку. Девушка уверенно шагнула к нам: ей было не больше шестнадцати лет, но у нее уже были манеры деловой двадцатипятилетней женщины. Бетти протянула мне руку, и я пожал ее.Я представился ей, как и Гарднер (писатель назвал лишь свою фамилию и тоже пожал ей руку), и сказал:— Это, должно быть, та самая кошка, которая разбудила тогда де Мариньи в три утра.— Ага, — улыбнулась она. — Джорджи! Давай присядем и поговорим начистоту.Де Висделу подошел к нам, лаская кошку, и присел на диван, рядом с этой улыбчивой девушкой. Она подогнула свою юбку так, чтобы мы могли оценить ее ноги. Потом посмотрела прямо на меня своими детскими голубыми глазами.— Вы должны извинить Джорджи. У него несколько старомодные понятия. Поверьте, это не я подговорила его на такую глупость.— Но, дорогая, — сказал он. — Скандал в свете...— Не будь ослом, Джорджи, — девушка улыбнулась мне; у нее был большой рот и ярко-красная помада на губах. — Я живу с мамой, мистер Геллер, и она не всегда одобряет мои поступки... но это — ее проблема.— У вас интересный взгляд на вещи, мисс Робертс.Бетти откинула голову назад, и ее светлые волосы заколыхались.— Мне плевать, что люди подумают обо мне. Не безразлично только то, что думаю о себе я. Может, мне еще и нет двадцати одного года, но я — белая, свободная девушка и могу полностью обеспечить себя сама.— Она — кассир в кинотеатре «Савой», — несмело сказал де Висделу.— Не волнуйтесь насчет того, что Джорджи скажет на свидетельском месте, — продолжала она. — И передайте мистеру Хиггсу, что мы оба — Джорджи и я — хотим и готовы стать свидетелями защиты. Каждое слово в показаниях Фредди — это правда, и мы можем подтвердить это.— Очень рад это слышать, — сказал я.Маркиз смотрел на нее со страстью и восхищением.— Ты — милый ребенок, Бетти.Почему-то я сомневался, кто в их отношениях был ребенком.Де Висделу передал Бетти кошку; она стала ласково гладить ее, и та замурлыкала.— Мисс Робертс права, — сказал он, выдвинув вперед свою слабую нижнюю челюсть. — Как бы высоко я ни ценил ее доброе имя, я не могу подвергнуть жизнь моего кузена опасности.— Отлично, — сказал я. — Я передам это Хиггсу. И спасибо за «Бакарди».Я поднялся, то же сделал Гарднер.— Да, кстати, — сказал я маркизу. — Последний вопрос: куда вы дели ключи от машины, после того как отвезли мисс Робертс домой?— От «Шевроле»? — спросил он. — Они все время были у меня в кармане брюк.— Ваши брюки висели в комнате, где вы спали?— Да.— У вас чуткий сон?— Что вы имеете в виду?— Крепкий или легкий?— Легкий, — ответила девушка.Он бросил на Бетти разгневанный взгляд, она улыбнулась и пожала плечами.Я спросил его:— У Фредди есть другой комплект ключей?— Нет, насколько мне известно.— Хорошо. Спасибо.Де Висделу нахмурился; теперь он держал сигарету в уголке рта в вычурной манере Франклина Рузвельта.— Это что, так важно, мистер Геллер?— Да. Это значит, что Фредди не мог воспользоваться «Шевроле» без того, чтобы проникнуть в вашу комнату и вынуть у вас из кармана брюк ключи.— А... но он, конечно, этого не делал.— Это разбудило бы Джорджи, — подтвердила Бетти.— Понятно, — сказал я. — Между прочим, перед вами — Эрл Стенли Гарднер, знаменитый автор детективов. Он освещает это дело в «Хирст».Лицо де Висделу вытянулось, а глаза Бетти загорелись. Он выглядел так, будто собирался захныкать, а она — завизжать от восторга.— Все, о чем мы говорили, не записывалось, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117