Вот и сейча
с они подобрались к самой границе топи, выстроились в рядок - Чжанн и еще п
ятеро его соплеменников - и, опустив в воду тонкие металлические жезлы, пр
иготовились заклинать тахо выйти для разговора.
Чжанн дал знак Орри остановиться чуть поодаль от жутковатой границы тем
ных вод, и звенны принялись поколачивать по этим жезлам маленькими, выто
ченными из твердой местной древесины дротиками. Над Заводью поплыл тихи
й, очень отчетливо слышный по обе стороны границы воздуха и воды перезво
н. В нем не было того, что у людей принято называть мелодией и ритмом, но он б
ыл достаточно приятен для уха человека. Он словно пытался сообщить слуша
телю что-то. Но для того, чтобы можно было это “что-то” понять, сперва надо б
ыло понять какую-то его тайну...
Тайна эта, похоже, была известна тахо.

* * *

Спустя минут десять поверхность Зав
оди утратила свою зловещую неподвижность. Это походило на всплытие подв
одного корабля. Трясина взволновалась, покрылась пузырями - крупными, ка
к спелые яблоки, - и наконец над нею поднялся панцирь тахо. Сначала панцирь
- размером с кабину микролитражки, - а затем и голова. Голова эта была, собст
венно, головой древнего ящера. Только мудрые, упрятанные под тяжелые век
и глаза наводили на мысль о том, что перед вами - разумное существо.
Разумное, но неприятно потревоженное вами.
Тахо, нехотя перебирая лапами, двинулся к берегу, на котором его поджидал
и звенны, Орри, Брендик и андроиды.
Чем ближе он подплывал к ним, тем медленнее становилось его движение.
- Это Хоон, - пояснил Чжанн Орри (все той же бегущей строкой, разумеется) - Это
как бы старейшина... Трудно сказать точно, но очень старый...
Хоон тем временем подплыл к ним уже достаточно близко, чтобы и вовсе оста
новиться и начать разговор. Он с неприязнью уставился на Брендика и тяже
ло вздохнул.
Собственно, это и было речью тахо - следующие друг за другом серии вздохов
и постанываний. Такой, по крайней мере, она - эта речь - представлялась обыч
ному человеческому уху. Звуковые же анализаторы, работающие в более широ
ких диапазонах, выявили в этой речи великое множество других составляющ
их - лежащих в основном в низкой инфразвуко-вой части спектра. Единственн
ым согласным, издаваемым тахо в воздушной среде и доступным человеческо
му слуху, был звук “тэ”. Именно он звучал в самоназвании
племени обитателей топей. Откуда в человеческом языке и вз
ялся его перевод - “этого тахо”.
Хоон закончил охать, вздыхать и шипеть и требовательно уставился на Брен
дика. Тот ощетинился. Но ощетинился молча.
- Он спрашивает, - перевел Чжанн, - зачем мы привели с собой зверя? Хоон не хоч
ет, чтобы нас слушал зверь...
Надо сказать, что ни собак, ни кошек, ни любую другую живность, прирученную
человеком, тахо не жаловали. Трудно сказать, что за этим стояло. Возможно,
какой-то эпизод истории отношений между тахо и родом людским - истории да
леко не простой и не окрашенной в розовые тона. А может, дело было в особен
ностях мировоззрения тахо, которые, по мнению людей сведущих, осуждали н
е столько людей за то, что они приручают и тем самым лишают свободы “брать
ев своих меньших”, сколько самих этих “братьев” за то, что те позволили се
бя приручить. Так или иначе, присутствие Брендика не особенно улучшило а
тмосферу предстоящей беседы.
- Мне кажется, - от себя добавил Чжанн строкой доверительного цвета, - что лу
чше будет, если твой друг отведет зверя на опушку и побудет там с ним...
Орри тяжело вздохнул, присел на корточки и что-то зашептал на ухо своему ч
етвероногому другу. Тот слушал его, понурив голову, потом бросил на прият
еля скорбный, полный упрека взгляд и позволил, ему передать свой поводок
в руки Бирима. Тот как можно ласковее потрепал пса по затылку и с достоинс
твом удалился вверх по склону - снова в редковатую рощу. Брендик тоже всем
своим видом показывал, что и он полон достоинства. Но достоинства оскорб
ленного.
Оба оставшихся на месте действия андроида деликатно - от греха подальше -
отошли в сторонку и уселись на траве поодаль.
Тем временем Чжанн перебросился с Хооном еще парой-другой тяжких вздохо
в и стенаний, после чего сообщил оставшемуся сидеть на корточках и приго
рюнившемуся Орри:
- Я сказал ему... Я сказал, что нас прислал на Болота Нолан-Скрипач. И что у нег
о большая просьба ко всем тахо. И эту просьбу ему передашь ты - сын Нолана...
И Хоон мне ответил, что народ тахо будет всегда благодарен таким людям, ка
к Нолан, которые боролись с... с плохими людьми за то, чтобы на тахо больше не
охотились, как на диких зверей, из-за их панцирей. И за то, чтобы за тахо при
знали права разумных обитателей планеты... И я сказал ему, что о чем бы ты ни
просил тахо от имени Скрипача, народ звеннов всегда будет поддерживать э
ту просьбу...
Он снова повернулся к бесстрастно неподвижной на вид туше Хоона и опять
принялся вздыхать и хрипеть. Это продолжалось чуть ли не полчаса. Должно
быть, болотный житель чем-то задел глубокие чувства своего лесного друга
. Цвет строки, которой он перевел для Орри смысл состоявшейся перепалки, б
ыл оскорбленный - как у не успевшего остыть после ковки металла.
Сама же строка эта была, однако, вполне корректна.
“Хоон говорит, - гласила она, - что народ тахо глубоко благодарен и народу з
веннов за то, что они оказали тахо великую помощь в том, чтобы установить в
заимопонимание с народом людей. И раз звенны ходатайствуют о том, чтобы п
омочь Но-лану, тахо, конечно, сделают все, что смогут, чтобы исполнить эту п
росьбу, если, конечно, это не унизит их - тахо - достоинства и не пойдет им во
вред”
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181