- Но ты ведь ее страшно не любил.
- Я всегда восхищаюсь твоим тактом, - хрипло парировал я, может,
немного слишком язвительно.
- В этом заведении не подают такта, - ответила Лаура. - Только кофе,
пирожные и сухие факты. Она что, болела?
- Кто?
- Твоя теща.
- О, гм... с ней случилось несчастье.
Лаура посмотрела на меня, слегка склонив голову к плечу.
- Ты нервничаешь, верно? - спросила она. - Вижу, что ты нервничаешь.
Извини. Ты всегда говорил о своей теще так... что я не поняла. Слушай, я
на самом деле извиняюсь.
Я смог выдавить улыбку.
- Тебе не надо извиняться. Я измучен, это все. В последнее время у
меня одни неприятности, и к тому же я постоянно не высыпаюсь...
- Знаю, что я сделаю, - заявила Лаура. - Зайди ко мне сегодня
вечером. Приготовлю тебе особое итальянские блюдо. Ты любишь итальянскую
кухню?
- Лаура, это ни к чему. Со мной же ничего не случилось.
- Так ты хочешь заглянуть ко мне или нет? И надеюсь, что ты принесешь
какое-нибудь вино.
Я поднял обе руки вверх.
- Лады. Сдаюсь. Приду с удовольствием. Во сколько?
- Ровно в восемь. Может, я не буду очень голодна в восемь-ноль-ноль,
но в восемь-ноль-пять я точно буду умирать с голоду.
- Даже работая здесь?
- Брат, когда съешь одно пирожное, это все равно что съел все.
Послеобеденное время в лавке тянулось неимоверно долго. Солнечный
свет продвигался по стене, освещая корабельные хронометры, бронзовые якоря
и картины парусников. Я пытался дозвониться до Эдварда в музей, но мне
сказали, что он ушел на лекцию. Потом я позвонил Джилли, но она была
занята в салоне и сказала, что подаст признак жизни позже. Я даже позвонил
матери в Сент-Луис, но никто не поднял трубку. Я уселся за столик и стал
читать журнал о строительстве, который мне этим утром подсунули под двери
лавки. У меня было такое впечатление, что я совершенно один на какой-то
далекой и чужой планете.
В пять часов, заперев лавку, я направился в бар "Харбор Лайт", сел
там один в угловой кабине и выпил две порции шотландского. Сам не знаю,
зачем я пил, наверно, по привычке. У меня был такой клубок мыслей в
голове, что я никак не мог напиться, только тупел и злился. Я как раз
думал, а не глотнуть ли еще на посошок, прежде чем я сяду в машину, когда
рядом с моей кабиной прошла какая-то девушка в коричневом широком платье.
Прежде чем она исчезла, она обернулась и посмотрела на меня. Невольно я
нервно вздрогнул, как человек, неожиданно разбуженный от сладкого сна. Я
мог бы поклясться, что это была та самая девушка, которую я видел на шоссе
в Грейнитхед в ту ночь, когда миссис Саймонс отвозила меня домой. Та же
самая, которая наблюдала за мной в баре Реда в Салеме. Я вылетел из
кабины, ударившись бедром о прикрепленный к полу столик, но прежде чем я
добрался до двери, девушка уже исчезла.
- Вы видели девушку, которая только что прошла? - спросил я Реда
Санборна, стоявшего за стойкой. - Одета в коричневый широкий плащ, очень
бледное лицо, но приятное.
Ред, вытряхивая шейкер, состроил соболезнующую мину. Но Грейс, одна
из кельнерш, сказала:
- Высокая девушка, да? Вернее, довольно высокая. Темные волосы и
глаза и бледное лицо?
- Вы тоже ее видели?
- Конечно, видела. Она вышла из одной из комнат, и я не могла понять,
как она туда попала. Я не видела, как она входила, и она ничего не
заказывала.
- Наверно, хиппи, - заметил Ред. Для Реда любая девушка, которая не
носила уродливые блузки и подметающие пол юбки, ходившая в туфлях на
высоком каблуке и не читавшая "Редбук", была хиппи. - Видимо, дело идет к
лету. Первая хиппи в этом году.
При обычных обстоятельствах я намылил бы шею Реду за неверное и
чрезмерно частое употребление слова "хиппи", но этим вечером я был слишком
взволнован и обеспокоен. Если влияние демона, погруженного в воды пролива
Грейнитхед, растет с каждой минутой, то как знать, кто из окружающих меня
людей служит ему? Может, эта девушка была призраком, более материальным,
чем другие? Может, и другие люди, которых я не подозревал, тоже были
призраками: может, Ред был призраком, и Лаура, и Джордж Маркхем. Откуда же
мне знать, кто упырь, а кто обычный человек? Предположим, Микцанцикатли
уже захватил их всех? Я чувствовал себя как врач из кинофильма "Вторжение
похитителей тел", который не знал, кто из его родственников и друзей
пришелец космоса.
Я вышел из бара "Харбор Лайт" и направился к своей машине,
запаркованной посреди площади. Под дворником на переднем стекле торчал
кусок бумаги, на котором было намалевано губной помадой: "Ровно в 8:00. Не
забудь. Л." Я сел в машину и поехал от центра, направившись в сторону
Холма Квакеров. Я хотел проверить, все ли в порядке дома, и купить
какое-нибудь вино в магазине в Грейнитхед.
Дом ждал меня у выезда из Аллеи Квакеров. Он казался мне старым и
покинутым, более заброшенным, чем когда-либо. До сих пор я еще не исправил
ставень на втором этаже, и когда я вылез из машины, он приветствовал меня
протяжным скрипом. Я подошел к главным дверям и вынул ключ. Я почти ожидал
услышать знакомый шепот: "Джон?", но вокруг царила тишина, было слышно
лишь меланхолическое бурчание океана и шелест листьев живой изгороди.
Внутри дома было очень холодно и чувствовалась сырость. Напольные
часы в холле встали - я забыл их завести. Я вошел в гостиную и довольно
долго стоял, желая услышать шепот, шум, звуки шагов, но здесь царила
тишина. Может, Джейн перестала посещать этот дом с тех пор как убедилась,
что ей нельзя забрать меня в Страну Мертвых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128