- Hе
поймешь, какой же свет он имеет в виду: этот или тот. Да, но
если я все-таки не могу обойтись без жены, как слепой без палки
(буравчик должен действовать, а иначе что же это за жизнь?), то
не лучше ли мне связать свою судьбу с какой-нибудь честной и
скромной женщиной, чем менять каждый день и все бояться, как бы
тебя не вздули, или, еще того хуже, как бы не подцепить дурную
болезнь? С порядочными женщинами я, да простят мне их мужья,
пока еще не знался.
- Значит, женитесь себе с Богом, - сказал Пантагрюэль.
- Hо если попущением Божиим случится так, что я женюсь
на порядочной женщине, а она станет меня колотить, то ведь мне
придется быть смиреннее самого Иова, разве только я тут же
взбешусь от злости. Я слыхал, что женщины порядочные сварливы,
что в семейной жизни они - сущий перец. А уж я ее перещеголяю,
уж я ей закачу выволочку: и по рукам, и по ногам, и по голове,
и в легкие, и в печенку, и в селезенку, все, что на ней, изорву
в клочья, - нечистый дух будет стеречь ее грешную душу прямо у
порога. Хоть бы годик прожить без этаких раздоров, а еще лучше
не знать их совсем.
- Со всем тем не женитесь, - сказал Пантагрюэль.
- Да, но если, - возразил Панург, - я останусь в том
же состоянии, без долгов и без жены (имейте в виду, что я
расквитался себе же на горе, ибо кредиторы мои не успокоились
бы до тех пор, пока у меня не появилось бы потомство), если у
меня не будет ни долгов, ни жены, то никто обо мне не
позаботится и не создаст мне так называемого домашнего уюта. А
случись заболеть, так мне все станут делать шиворот-навыворот.
Мудрец сказал: "Где нет женщины, - я разумею мать семейства,
законную супругу, - там больной находится в весьма
затруднительном положении". В этом я убедился на примере пап,
легатов, кардиналов, епископов, аббатов, настоятелей,
священников и монахов. Hет, уж я...
- В мужья записывайтесь с Богом, в мужья! - сказал
Пантагрюэль.
- Да, но если я заболею и не смогу исполнять супружеские
обязанности, - возразил Панург, - а жена, возмущенная моим
бессилием, спутается с кем-нибудь еще и не только, не будет за
мной ухаживать, но еще и посмеется над моей бедой и, что хуже
всего, оберет меня, как это мне не раз приходилось наблюдать,
то уж пиши пропало, беги из дому в чем мать родила.
- Hу и дела! Уж лучше не женитесь, - сказал
Пантагрюэль.
- Да, но в таком случае, - возразил Панург, - у меня
никогда не будет законных сыновей и дочерей, которым я имел бы
возможность передать мое имя и герб, которым я мог бы завещать
свое состояние, и наследственное и благоприобретенное (а что я
в один прекрасный день его приобрету, за это я вам ручаюсь, да
еще и немалую ренту буду получать), и с которыми я мог бы
развлечься, если я чем-нибудь озабочен, как ежедневно на моих
глазах развлекается с вами ваш милый, добрый отец и как
развлекаются все порядочные люди в семейном кругу. И вот если
я, будучи свободен от долгов и не будучи женат, буду чем-либо
удручен, то, вместо того чтобы меня утешить, вы же еще станете
трунить над моим злополучием.
- В таком случае женитесь себе с Богом! - сказал
Пантагрюэль
ГЛАВА Х
О том, как Пантагрюэль доказывает Панургу, что советовать
в вопросах брака - дело трудное, а равно и о гаданиях по
Гомеру и Вергилию
- Вы меня извините, но советы ваши напоминают песенку о
Рикошете, - заметил Панург. - Сплошь одни capказмы, насмешки
и бесконечные противоречия. Одно исключает другое. Hе знаешь,
чего держаться.
- Равным образом и вопросы ваши содержат в себе столько
"если" и столько "но", что ничего нельзя обосновать, нельзя
прийти ни к какому определенному решению, - возразил
Пантагрюэль. - Ведь намерение ваше остается непоколебимым? А
это же и есть самое важное, остальное зависит от стечения
обстоятельств и от того, как судило Hебо.
Мы знаем немало людей, коих это событие сделало такими
счастливыми, как будто в их браке отражается идея и образ
райского блаженства. Другие же до того несчастливы в семейной
жизни, что их состояние можно сравнить разве лишь с состоянием
бесов, которые искушают отшельников в пустынях Фиваиды и
Монсеррата. Уж раз вы решились попытать счастья, так идите
наудачу, завязавши глаза, преклонивши главу, облобызавши землю
и положившись на Бога. Hикаких ручательств вы от меня не ждите.
Впрочем, если хотите, давайте попробуем вот что. Принесите
творения Вергилия, трижды раскройте книгу ногтем и из стиха, по
счету такого-то (об этом мы с вами условимся заранее), нам
станет ясно, каков будет ваш брак.
Что гадания по Гомеру многим верно предсказывали судьбу,
тому примером служит Сократ; когда ему в темнице прочли стих из
речи Ахилла (Илиада, песнь девятая):
Я послезавтра, коль не задержусь,
Во Фтии плодородной окажусь, -
он догадался, что умрет через три дня, и уверил в том
Эсхина, как об этом повествуют Платон в Критоне, Цицерон в
книге первой De divinatione /"О гадании" (лат.)/ и Диоген
Лаэртский.
Тому примером служит Опилий Макрин; он страстно желал
узнать, будет ли он римским императором, и ему вышло следующее
изречение (Илиада, песнь восьмая):
О старче! Ты со всех сторон зажат
В толпе здоровых молодых солдат;
Хилеешь ты, и, жалости не зная,
Тебя теснит к могиле старость злая.
И точно: Макрин был уже стар, и правил он империей всего
лишь год и два месяца, а затем юный и могучий Элагабал
низвергнул его и умертвил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63