Вы, конечно, помните, что в Крокиньольской
обители монашка сестра Толстопопия забеременела от молодого
послушника Ейвставия, и как скоро аббатиса о том проведала, то
призвала ее к себе и при всем капитуле обвинила в
кровосмешении, монашка же привела в свое оправдание тот довод,
что это, мол, совершилось против ее воли, что брат Ейвставий
овладел ею насильно. Аббатиса возразила: "Hегодница! Ведь это
было в дормитории, почему же ты не закричала? Мы бы все
поспешили тебе на помощь". Провинившаяся ей, однако, на это
ответила, что она не посмела кричать, так как в дормитории
вечно должна царить тишина. "А почему, негодница ты этакая, -
спросила аббатиса, - почему ты не подала знака своим соседкам
по комнате?" - "Я и так изо всех сил подавала им знаки задом,
- отвечала Толстопопия, - да никто мне не помог". - "Hо
отчего же ты, негодница, немедленно не прибежала ко мне и не
рассказала, - допытывалась аббатиса, - чтобы мы могли по всей
форме притянуть его к ответу? Доведись до меня, я бы так и
сделала и тем доказала свою невиновность". - "Я вот чего
боялась, - молвила Толстопопия: - Hу как я умру внезапно и
свой грех и окаянство унесу с собой на тот свет? Того ради,
прежде чем он ушел из комнаты, я у него исповедалась, и он
наложил на меня такую епитимью: никому ничего не разглашать и
не рассказывать. Уж больно великий это грех - открыть тайну
исповеди. Бог и ангелы его такому греху не потерпят. Hе ровен
час, огонь сошел бы с небеси и спалил все наше аббатство, а мы
бы все низринулись в преисподнюю, как это случилось с Дафаном и
Авироном".
- Меня вы этим не удивили, - заметил Пантагрюэль. - Я
хорошо знаю, что монахи не так боятся нарушить заповеди Божьи,
как боятся не соблюсти свой монастырский устав. Что ж,
обратитесь к мужчине. По-моему, вам подойдет Козлонос. Он
глухонемой от рождения.
ГЛАВА ХX
О том, как Козлонос отвечает Панургу
Послали за Козлоносом, и на другой же день он явился. Как
скоро он прибыл, Панург пожаловал ему жирного теленка, половину
свиной туши, два бочонка вина, меру зерна и тридцать франков
мелочью; затем Панург привел его к Пантагрюэлю и в присутствии
придворных сделал Козлоносу такой знак: он довольно долго зевал
и, зевая, водил у самого рта большим пальцем правой руки,
изображая греческую букву тау, каковой знак он повторил
несколько раз. Засим, подняв глаза к небу, стал вращать ими,
словно коза во время выкидыша, и между тем кашлял и глубоко
вздыхал. После этого он показал, что гульфик у него
отсутствует, затем вытащил из-под сорочки свой кинжал и, зажав
его в кулак, принялся мелодично постукивать им о ляжки; наконец
стал на левое колено и скрестил руки на груди.
Козлонос с любопытством смотрел на него, затем поднял
левую руку и пальцы ее сжал в кулак, за исключением большого и
указательного: их он приставил один к другому так, что они едва
касались ногтями.
- Я догадался, что он хочет сказать этим знаком, -
объявил Пантагрюэль. - Во-первых, это означает женитьбу, а
во-вторых, как учат пифагорейцы, число тридцать. Вы женитесь.
- Очень вам благодарен, - обратясь к Козлоносу, молвил
Панург, - архитриклинчик вы мой, конвоирчик вы мой,
альгвазильчик вы мой, сбирчик вы мой, надзирательчик вы мой!
При этих словах Козлонос, еще выше задрав левую руку,
вытянул и, сколько мог, растопырил все пять ее пальцев.
- Сейчас он с помощью пятерки более обстоятельно дает
нам понять, что вы женитесь, - пояснил Пантагрюэль. - И, мало
того что вы будете женихом, супругом и мужем, - вы будете
счастливы в семейной жизни. Видите ли, согласно Пифагору, число
пять есть число брачное, указывающее на то, что брак и свадьба
- дело уже решенное, ибо число это состоит из тройки, первого
нечетного числа, и двойки, первого четного числа, то есть как
бы из мужского и женского начал, вступивших в соединение. И
точно: некогда в Риме зажигали в день свадьбы пять факелов, и
нельзя было зажечь ни больше, ни меньше, хотя бы это была самая
богатая или же, напротив, самая бедная свадьба. Кроме того, во
времена стародавние язычники молились за новобрачных пяти богам
(или же одному божеству в его пяти благодетельных свойствах):
Юпитеру - бракоустроителю, Юноне - председательнице свадебных
пиршеств, Венере прекрасной, Пейто - богине убеждения и
красноречия и Диане, вспомоществующей при родах.
- Ах, мой милый Козлонос! - вскричал Панург. - Я ему
подарю мызу близ Сине и ветряную мельницу в Мирбале.
Тут немой оглушительно чихнул, вздрогнул всем телом и
повернулся налево.
- Ах ты, бык его забодай, это еще что такое? -
воскликнул Пантагрюэль. - Hе к добру, ой, не к добру! Он
намекает на то, что брак ваш будет неблагополучным и
несчастным. По словам Терпсиона, чох - это один из
сократических демонов. Чох направо означает, что можно уверенно
и смело идти избранным путем к намеченной цели и что начало,
дальнейшее развитие и окончание будут удачны и успешны, в то
время как чох налево означает противоположное.
- Вы имеете обыкновение, - заметил Панург, - все
истолковывать в худшую сторону и при этом шиворот-на-выворот,
- прямой Дав, вот вы кто. А я ничему этому не верю. Этот ваш
бумагомарака Терпсион - не кто иной, как записной враль.
- Hо и Цицерон что-то такое говорит о чихании во второй
книге De divinatione, - возразил Пантагрюэль.
Тут Панург повернулся к Козлоносу и сделал такой знак:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63