Рядом с ней сидел со скучающим видом
мужчина в белом пиджаке и темно-красном галстуке-бабочке, видимо, ее муж
или тренер.
На круг ввели нервного, прядущего ушами гнедого жеребца с кое-как
написанным на ляжке номером 201. Ведущий начал:
- Первая цена - шесть тысяч, теперь семь тысяч, кто больше? Семь
триста - четыреста - пятьсот, всего лишь семь пятьсот за такого
прекрасного жеребенка. Восемь тысяч, благодарю вас, сэр. Кто больше?
Восемь, восемь пятьсот, восемь шестьсот, и... восемь семьсот, кто же даст
настоящую цену?
Пауза, стук молотка и укоряющий взгляд в сторону первого ряда, где
сидят самые богатые клиенты.
- Господа, эта двухлетка идет просто за бесценок. За такие деньги
победителей не покупают. Ну же, всего восемь семьсот, кто даст девять? Кто
же даст девять тысяч, девять тысяч?
Высохшая рука, вся в кольцах и браслетах, вынула из сумочки изящный,
сделанный из бамбука и инкрустированный золотом карандаш и нацарапала на
программке, которая была хорошо видна Бонду сверху "34-я ежегодная
распродажа в Саратоге. Номер 201, гнедой жеребец". Бесцветные глаза
женщины встретились с горящими глазами коня, и она подняла свой золотой
карандаш.
- Итак, девять тысяч долларов. Кто готов дать десять? Кто больше?
Девять раз, девять два...
Пауза, последний испытующий взгляд и, наконец, удар молотка:
- ...девять три. Продано за девять тысяч долларов. Благодарю вас,
мадам.
Со всех сторон на покупательницу уставились любопытные. Она,
казалось, уже утратила интерес к происходящему и что-то говорила своему
спутнику, пожимавшему в ответ плечами.
Номер 201 был уведен с круга, на котором теперь появился номер 202,
замерший на мгновение от нестерпимого яркого света, стены незнакомых лиц и
волны непонятных запахов.
За спиной у Бонда произошло какое-то движение, и рядом с его лицом
вдруг оказалось лицо Лейтера, прошептавшего ему на ухо:
- Готово. За три тысячи зеленых он готов на все. Ошибка на последнем
отрезке, когда он должен начать победный спрут. Такие вот дела. Утром
увидимся.
Лейтер исчез. Еще некоторое время Бонд, так и не повернув головы,
наблюдал за аукционом, затем поднялся и медленным шагом направился домой
по обсаженной вязами аллее, переживая за беднягу-жокея, решившего сыграть
в столь рискованную игру, и за "Застенчивую улыбку", которая не только
носила чужое имя, но и не по своей воле должна была стать жертвой
алчности.

12. СКАЧКИ
Бонд устроился на одном из верхних рядов трибуны и с помощью взятого
напрокат бинокля разглядывал поедающего крабов владельца "Застенчивой
улыбки".
Гангстер сидел в одной из лож ресторана, расположенного на четыре
ряда ниже. Напротив него сидел "Розовый" Бадд, уписывающий сосиски с
кислой капустой и запивающий их пивом из большой глиняной кружки. Несмотря
на то, что большинство других столиков было занято, двое официантов
крутились именно у этого столика, да и сам метрдотель частенько появлялся
рядом с ним, чтобы проверить, все ли в порядке.
Писсаро напоминал гангстеров, какими их обычно изображают в комиксах.
У него была грушеообразная голова, в центре которой скопились все
остальные принадлежности человеческого лица: пара малюсеньких глазок, две
ноздри, влажные губки бантиком, складка кожи, обозначающая подбородок. Его
жирное тело было затянуто в коричневый костюм и белую рубашку с
удлиненными кончиками воротника и шоколадного цвета галстуком. На
подготовку первого заезда он совершенно не обращал внимания, уделив его
целиком поглощению пищи. Время от времени он бросал жадные взоры на
тарелку соседа, будто хотел уволочь что-то из нее себе.
"Розовый" Бадд был крупным, мускулистым человеком с непроницаемым
лицом хорошего игрока в покер, на котором привлекали внимание глубоко
посаженные тусклые глаза под редкими белесыми бровями. На нем был костюм в
полоску и темно-синий галстук. Ел он медленно и очень редко поднимал лицо
от тарелки. Покончив с едой, он взял в руки программу скачек и принялся ее
внимательно читать, аккуратно переворачивая страницы. Не прерывая чтения,
он покачал головой, отказываясь от предложенного метрдотелем меню.
Писсаро долго ковырял в зубах, пока ему не принесли мороженное. Тогда
он отложил зубочистку и, наклонившись над столом, принялся быстро-быстро
поедать мороженное, отправляя его ложечкой в свой маленький ротик.
Разглядывая эту парочку через бинокль, Бонд пытался составить о них
какое-то собственное мнение. На что были способны такие вот, с позволенья
сказать, люди? Бонд вспомнил рассудительных, убежденных в своей правоте
русских, умных, нервных немцев, бесшумных, очень опасных, внешне
непримечательных агентов из стран Центральной Европы, людей из своей
собственной службы, веселых солдат удачи, считавших, что отдать жизнь за
тысячу фунтов - нормальные условия. По сравнению со всеми ними, решил для
себя Бонд, эти людишки хороши лишь малышей пугать.
На табло зажглись результаты третьего заезда, и теперь до заезда
трехлеток оставалось всего полчаса. Бонд отложил бинокль и взял программу,
ожидая, когда на табло начнут появляться суммы ставок и варианты
комбинаций.
Он еще раз прочитал информацию о заезде:
"Второй день. 4 августа. Максимальная ставка 25 000. 52-й заезд.
Трехлетки. Владельцу победителя будет вручен специальный приз. Заезд на
милю с четвертью".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72