.. "Ну что вы, сэр. Вряд
ли такое возможно, сэр". Утешения... "Конечно, сэр. Мы сделаем все
необходимое, сэр". Вежливый тон какого-нибудь старшего помощника,
прикидывающего, пьяный ли перед ним или обманутый любовник? А, может быть,
и просто жулик, пытающийся задержать корабль, чтобы выиграть "нижнее
поле"?
Нижнее поле! Человек за бортом! Корабль задержан!
Бонд вбежал в свою каюту и схватил "Список пассажиров". Ну конечно
же. Уинтер. Вот он. Каюта А-49. Палубой ниже. Мозг защелкал как
арифмометр. Уинтер. Уинт и Кид. Двое убийц. Люди в капюшонах. Опять взгляд
на список. Киттеридж А-49. Опять. Беловолосый и толстяк на самолете, в
котором он летел в Штаты. "Группа крови". Они следили за Тиффани. И слова
Лейтера: "Он ненавидит путешествия". И еще: "Когда-нибудь эта бородавка
ему аукнется". Бородавка на пальце, держащем пистолет, направленный на
жокея. И слова Тиффани: "...он все время сосет большой палец!" Два
человека в салоне, пытающиеся превратить жизнь другого человека в звонкую
монету. Все продумано. Женщина за бортом. Анонимный звонок на вахту, если
никто не заметит. Судно останавливается, поворачивает, начинаются поиски.
А убийцы прикарманивают еще три тысячи фунтов.
Уинт и Кид. Убийцы из Детройта.
Перед глазами Бонда мелькали картины событий последних дней, пока он
открывал свой атташе-кейс, автоматическими движениями доставал из тайника
глушитель, а из шкафа - "беретту", проверял обойму, навинчивал глушитель,
прикидывал шансы и планировал свои действия.
Затем он взял план расположения кают и, натягивая носки, нашел то,
что ему было нужно. Каюта А-49. Прямо под ним. Успеет ли он сбить замок и
прикончить их обоих прежде, чем они опомнятся. Нет, не успеет. К тому же,
они наверняка закрыли дверь еще и на засов. Позвать на помощь кого-нибудь
из экипажа, если ему удастся убедить их, что Тиффани в смертельной
опасности? Нет. Пока они будут ломать дверь, приговаривая "Извините, сэр.
Простите, сэр", бандиты выбросят девушку в иллюминатор и будут с невинным
видом читать книжки или играть в карты. "Что это вы, черт побери,
делаете"?
Бонд сунул пистолет за пояс и распахнул один из двух иллюминаторов
своей каюты. Он просунул в него голову и плечи, и убедившись, что сможет
пролезть, наклонился вниз. Там, прямо под ним приглушенно светились два
желтоватых круга. Далеко до них? Метра три. Море абсолютно спокойно, ни
ветерка, и к тому же этот борт весь в тени. Заметят его с мостика? Открыт
ли хотя бы один из иллюминаторов той каюты?
Бонд сорвал с кровати простыни. Ему пришлось разорвать их пополам,
чтобы получить необходимые три метра длины. Морской узел - самый надежный.
Если все пройдет нормально, решил Бонд, он заберет из А-49 их простыни,
целые. А пропажа - пусть над этим поломает голову стюард. Ну, а если...
Тогда все равно.
Бонд проверил простыни на прочность. Должны выдержать. Привязывая
один конец вокруг открытого внутрь люка иллюминатора, Бонд посмотрел на
часы. С момента вручения ему шифровки прошло уже целых двенадцать минут.
Неужели так много? Он сжал зубы. Он сбросил второй конец импровизированной
веревки наружу, вылез по ней из иллюминатора и начал спуск.
Ни о чем не думать. Не смотреть вниз. Не смотреть вверх. Не обращать
внимания на узлы. Медленно, выверенными движениями. Только с помощью рук.
Поднялся легкий ветерок, слегка раскачивавший его под испещренным
черными заклепками бортом, а где-то далеко внизу теперь были отчетливо
слышны шумы океана. Где-то наверху ветер был сильнее, он гудел в проводах
и снастях быстро плывущего лайнера, а еще выше покачивались яркие звезды
на черном небе.
Выдержат ли эти проклятые - ой, нет, нет - эти замечательные
простыни? Не потеряет ли он равновесие? Хватит ли сил в руках? Не думать.
Не думать об этом. Не думать об огромном корабле, о голодном океане, о
болтах и заклепках, готовых впиться в тело. Я - мальчик, который
спускается на обычной веревке с обычной яблони. Это очень просто и совсем
не опасно: ведь в крайнем случае можно и спрыгнуть на мягкую землю и
траву, там, внизу...
Бонд запретил себе думать. Он обратил все внимание на руки, методично
перехватывающие скрученные простыни, и на ноги, которые должны были уже
скоро нащупать верхний край иллюминатора каюты А-49.
Вот он. Пальцы правой ноги уперлись во внешний ободок. Не торопиться.
Не торопиться. Ощупать ногой в одном носке всю верхнюю часть иллюминатора.
Есть! Он открыт! Пальцы уткнулись в мягкую ткань: занавески задвинуты.
Теперь можно спускаться дальше. Теперь уже почти все позади...
Еще немного, и вот он уже может опираться рукой на край рамы и хотя
бы чуть-чуть уменьшить нагрузку на натянувшуюся струной веревку. И дать
отдых сначала одной руке. Потом другой. Теперь осталось сгруппироваться,
подтянуться на руках и нырнуть в люк, навстречу неизвестности...
Он прислушался, уставившись немигающими глазами на круг колеблющейся
ткани, пытаясь забыть, что висит на водой, что под ним - несколько
десятков метров пустоты, стараясь дышать равномерно и унять колотившееся в
груди сердце.
Внутри кто-то что-то говорил. Мужской голос. А потом - крик девушки:
- Нет!!!
Звук пощечины. Громкий, как пистолетный выстрел. Он ударил Бонда как
бич, подхлестнул его, заставил без подготовки нырнуть в иллюминатор.
Пролетая сквозь него, Бонд успел подумать, что не знает, на что
налетит внутри, и прикрыл левой рукой голову, выхватывая правой "беретту".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72