– Допустим. И?
Но скорп вместо того, чтобы продолжить рассказ, распахнул глаза:
– Тебя не удивляют мои слова?
Начинается… Да мне плевать, что, как и где ты копишь! Откуда такая любовь к нагнетанию напряженности?
– Это замечательно. Это чудесно. Это восхитительно, наконец. Но, аглис меня задери, я все еще ничего не понимаю! И не пойму, пока ты не перестанешь ходить вокруг да около!
– О, прости… Все время забываю, что ты не маг.
– Вспомнил еще раз? Хорошо. И что дальше?
– В отличие от полуодаренных маги постоянно поддерживают связь с Потоком, понимаешь? Поддерживают собственным телом, а не иными ухищрениями. Поэтому мы всегда и назывались «одаренными». Получившими в пользование драгоценный дар. Если связь разрывается, маг умирает. Такова плата за могущество.
– Умирает? Но как маги тогда вообще появляются на свет? Или ты хочешь сказать, даже младенцы умеют обращаться с Потоком?
– Конечно, нет. Мы учимся. Трудимся. Совершенствуемся. Но когда достигаем назначенного нам уровня, уже не можем повернуть назад. Это как…
– Сарса?
– Вроде того. Только еще хуже: от дурмана можно избавиться, пусть и путем великих жертв, но тело мага, лишенное доступа к Силе, не способно жить.
Вот как? И скажите мне тогда, почему неодаренные завидуют одаренным? Знали бы они… Стойте! Из всего сказанного следует, что…
– Сейчас ты отрезан от Потока?
Скорп смежил веки:
– Да.
– Но как это стало возможным?
– Я же сказал: не знаю. Помню, старый наставник говорил мне, что единственный способ справиться с гаккаром, убийцей магов, это не подходить к нему близко. Большего он не рассказывал.
– Наверное, потому что сам большего не знал.
– Наверное.
Я потер нижнюю губу костяшками пальцев.
– Значит, этот самый гаккар каким-то образом может разрывать связь мага с Потоком… Что, собственно, и было проделано. Но поскольку в твоем теле было накоплено некоторое количество Силы, ты остался жив. И как долго будешь оставаться?
Кэр улыбнулся:
– Это неважно.
– Это очень важно! Чем больше времени в запасе, тем вероятнее найти способ тебя спасти.
– Такого способа нет. Я уже мертв. Прими это и пообещай…
– Ну уж нет! Никаких обещаний, пока есть хоть малейший шанс!
– Пообещай!
О, он пока еще способен повышать голос? Отрадно, но… Ни к чему хорошему не приведет.
– Что пообещать?
– Не бросай ее.
Новый умоляющий взгляд. Надо признать, в сочетании с мертвенной бледностью лица и испариной, заставившей черные волосы плотно прильнуть к голове, производит впечатление. На юных оруженосцев и седых ветеранов. Но поскольку из возраста первых я давно уже вышел, а до лет последних, в силу сорвавшихся с привязи событий, могу и не добраться, то старания скорпа пропали впустую. Нет такой силы, которая способна заставить меня что-то делать. Нет вовне, разумеется, а вот внутри моей упрямой черепушки… Но Кэру совсем не обязательно знать подробности.
– Вот это как раз не имеет значения. Никакого. Забудь о принцессе: сейчас тебе нужно думать только и исключительно о своем собственном благополучии.
Долгая скорбная пауза.
– Не могу.
– Дурак!
Он не отвечает: бережет силы, а заодно позволяет разоряться мне.
– Повторить, раз уж не понял? Думай только о себе. ТОЛЬКО. О. СЕБЕ. Сколько времени ты еще сможешь оставаться между жизнью и смертью?
Тихое:
– Не больше ювеки.
– Вот всю эту ювеку будь добр не вспоминать ни имя, ни лицо, ни голос… Да вообще ничего не вспоминай! Представь, что снаружи ничего нет. Сможешь? Есть только ты и твое желание жить.
Скорп усмехнулся – уже не голосом, не губами, не взглядом, а одним только выдохом, чуть более шумным, чем предыдущие:
– Хочешь, чтобы я спрятался в ментальном коконе?
– Да.
– Откуда тебе знакома эта практика?
Я закинул голову, озирая усталым взглядом потолок: кривые балки с выпавшими сучками, свежие нити паутины, протянувшиеся из угла в угол -привычно и знакомо… Как и все прочее.
– Я много всякого знаю. И когда дела пойдут на лад, так и быть, расскажу, откуда. Наверное. Может быть.
– Когда пойдут на лад? Все еще веришь?
– Другого не остается.
Прислушиваюсь к быстрым легким шагам на лестнице. Кто-то поднимается. И этот «кто-то» не должен сюда входить.
Уже с порога прошу:
– Постарайся дожить до завтра.
Но в ответ слышу все то же упрямое:
– Не бросай ее.
– Завтра поговорим!


***

Думай, Тэйлен, думай! Хоть раз за истекший год воспользуйся тем незамысловатым предметом, который находится у тебя на плечах! Не получается? Мозги заржавели? Ну да, скрипят хуже несмазанных петель. Мне бы самому ментальный кокон не помешал, вот только в отличие от скорпа не могу выделить одной-единственной задачи, на исполнении которой следует сосредоточиться. Да еще эти его печально-отчаянные «не бросай»… Сари не игральная кость: не вытряхнешь из стаканчика на сукно стола и не сгребешь обратно, когда придет черед следующего броска. Хотя при большом желании и достаточном умении можно и будущую императрицу повернуть к себе нужной стороной. Если делать нечего. А у меня забот – по горлышко.
Чего жаждет курчавый хозяин гаккара, гадать не нужно: завтра узнаю. Но вот сможет ли он купить мои услуги? Цена будет только одна. Жизнь скорпа. Все остальное меня волнует несколько меньше. И вовсе не из человеколюбия и прочих благородных глупостей! Дела обстоят гораздо проще: если Кэр умрет, принцесса со своим дурным характером, отягощенным потерей наставника, свалится на мое попечение. А зачем мне в расцвете лет такая ноша? Я, можно сказать, только-только начинаю жить. Жениться вот собрался, семью завести, детишек настрогать, на радость матушке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123