Дурно я поступаю, глупо, опасно – не имеет значения, если мне НЕОБХОДИМО так поступить. Пусть и теша собственные недостатки… Я благодарен тебе, правда. В особенности за знакомство с замечательной женщиной. Но пойми: не следует спасать человека, если не уверен, что имеется основательная нужда в спасении.
Вьер тоже хотела помочь. На свой лад. Не спорю, уберегла меня от греха душегубства, но ввергла в другую пучину. Умри вчера старшины Подворий, у меня появлялся шанс, по меньшей мере, на передышку, а то и на спокойный остаток жизни, потому что следов моего участия не осталось бы, и вновь избранному Кругу пришлось бы попотеть, выясняя, какого аглиса трое облеченных властью и обязательствами персон отправились поздно ночью в безлюдное место на встречу со смертью. А теперь я должен опасаться ударов исподтишка, неизвестно, с какой стороны и какой силы… Разумеется, так жить веселее. Но кто сказал, что мне это нравится?
Хм. Привычка видеть только дурные стороны вещей, событий и людей никуда не делась. А я-то, наивный, полагал, что избавился от нее. Сомнения громоздятся друг на друга вперемешку с мрачными предположениями. Прямо как у этого… Как говорила вьер? Последнего голоса Круга. Да я, один раз избранный, мог бы им оставаться до самой смерти! Вот старшины-то не знают, бедные…
То, как меня подставил Кайрен, вообще ни в какие ворота не проходит. Я рассчитывал бочком-бочком, тихой сапой уничтожить врагов, а вместо этого увяз по уши. Положим, вьер не станет доводить до сведения ллавана или кого-то еще мои развлечения в компании весьма занятной зверушки, но наверняка не преминет воспользоваться этой ниточкой, чтобы посадить меня на привязь. Да блондина за все его поползновения удавить, и то мало! И еще обижается на холодность и язвительность… Я – само великодушие.
– Хочешь сказать, справился бы сам?
– Вообще-то, да. В любом случае, не собирался вмешивать лишних людей в сугубо мою проблему.
Кайрен покачал головой, не соглашаясь:
– А ты не думал, что проблема после кое-чьей смерти сразу переставала бы быть твоей ?
– Думал. Очень много думал.
– Что-то непохоже!
– Кай, твое самовольное вмешательство принесло плоды. Вернув ситуацию вспять, кстати… Очень хочу попросить: не вламывайся в чужие дела, пока к тебе не обратятся. Обещаешь?
– Имеешь в виду, твои дела? – уточнил дознаватель.
– Не только. Вообще. Понимаю, служба такая. Но тогда давай договоримся: свою привычку совать нос во все дырки оставляй у ворот мэнора.
Карие глаза понимающе сверкнули:
– Потому что здесь только ты имеешь на это право?
Вздыхаю:
– Не право. Занудную и обременительную обязанность, которую я бы с удовольствием переложил на кого-то другого, но не могу.
– Ладно, уговорил! – Кайрен, наконец-то, пустил на лицо улыбку. – Дома – никаких служебных дел и рвений.
– Именно. Но поскольку ты собираешься из упомянутого дома уходить, то…
– Ты не просто мерзавец. Ты корыстолюбивый мерзавец, норовящий выпить все соки из доверившихся тебе людей.
– За то и держимся. Однако раз уж сам предложил, перейдем к сокам: хочу попросить тебя об услуге.
– Разумеется, требующей приложения всех имеющихся сил?
Не рано ли он развеселился? Согласен: повздорили, помирились, но это еще не повод вести себя подобно старым добрым друзьям.
– Разумеется. Только не от тебя, а от писца, который составит перечень адресов.
Блондин заинтересованно приподнял бровь:
– Каких именно?
– Помнишь лекаря, тэра Плеча опеки? Того самого, что снабдил тебя сушеной травой? Таббер со-Рен. Мне нужно знать, где находится ортис его рода. Запомнил? Кроме того, парень, погибший при нападении на патруль… Его имя и дом, в котором он проживал со своей сестрой.
– Это все?
– Нет.
Я помедлил с ответом, и Кайрен, почувствовав запинку, насторожился:
– Что еще?
– Совсем личное.
– Боишься доверить мне свой секрет?
– Подбираю слова, чтобы его описать.
Блондин присел на край стола.
– Все так серьезно?
– Найди мне Ливин.
– Зачем? Разве она не…
– Она ушла из мэнора.
Карие глаза округлились.
– Когда?!
– Три дня назад.
– И ты молчал?
– Во-первых, мне было некогда успокаивать расстроенные чувства девицы, а во-вторых, тебя эти дни легче застать в управе или поймать в городе, чем ждать возвращения домой.
– Так… – Он поскреб ногтем большого пальца подбородок. – Понятно. Ты ее обидел. Очень сильно?
– А почему не допускаешь обратного? Вдруг она обидела меня?
Кайрен ласково улыбнулся:
– После сегодняшней беседы ни за что не усомнюсь в твоих талантах рушить отношения. Признавайся: сильно обидел?
– Не знаю. Но она даже не попрощалась. И не отругала.
– Значит, сильно, – заключил дознаватель. – Иначе свела бы обиду к ссоре, а потом к счастливому примирению… Ладно, поищу. Но что, все-таки, произошло?
Я уныло нарисовал пальцем круг в пыли, осевшей на стол.
– Она увидела поцелуй.
Раздавшийся над моей головой смешок в любое другое время был бы воспринят оскорблением, но сейчас всего лишь заставил сморщиться.
– Не мог потерпеть до свадьбы?
– Об удовольствии речи не было.
– А зачем ты тогда целовался?
– Я не целовался. Меня целовали.
– Еще лучше! А ты покорно стоял, разинув рот?
Вообще-то, так и было. Разорвать хватку гаккара в тогдашнем состоянии (да и в лучшем из состояний) я бы не смог при всем желании, а раздвоенный язык, щекотавший горло, недвусмысленно предупреждал: не дергайся.
– Неважно.
– Ох… – Блондин встал и направился к двери. – Ладно, дядюшка Кайрен попробует вернуть мир и покой в стены этого дома. Сегодня не обещаю: надо поспрашивать уличных зевак, но если она не покинула город, найду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123