Вехан пристроился сзади парочки и на прощание обернулся, обжигая мое лицо странным взглядом. Если бы не настроение всей встречи, я бы подумал, что чернявый «погонщик» приглашает меня еще на одну партию игры… Нет, ерунда. Померещилось. Наверное. Может быть.
Вьер рассеянно спрятала кисти рук в потрепанной муфте. И как только исхитрилась, варежки ведь толстенные?
– Почему вы остановили меня, hevary?
– Остановила? – Светлые старушечьи глаза наполнились жалостью. – И вовсе не останавливала. Вы сами, юноша, стояли на месте и никак не могли решиться сделать один-единственный шаг.
Бормочу:
– Потому что не знал, куда шагать.
– Верно. А когда молодость нуждается в помощи, дело старости – наставить на истинный путь.
– И все же, их следовало…
– Убить? Конечно.
Удивленно щурюсь.
– Так почему же…
Вьер смотрит на меня, слегка склонив голову набок. Как птица. Седая, грузная орлица, которую уже плохо держат крылья, но глаза столь же остры, как в молодости, а кривые кинжалы когтей еще способны нанести смертельный удар. Или спасти жизнь.
– Потому что они уже чувствовали себя убитыми. А вы, юноша, все еще видели их живыми. Понимаете разницу?
Кажется, да. Какой смысл лишать жизни мертвеца? А здравствующему человеку не стоит лишний раз пускать в душу тень чужой смерти. Но это высокая мудрость, что же касается унылого бытия…
– Они могут отомстить.
– Э нет, вот чего-чего, а мести вам не следует опасаться! Скорее, постараются вынудить вас на новый необдуманный спор или нарушение правил, чем второй раз пойдут против собственных законов.
– Если верно понимаю, отмена моего приговора не была выполнена должным образом?
– Как и вынесение, – кивнула вьер. – Круг был незамкнутым, таковым и остался. Но силу имеет только последнее решение, пусть и неполного Круга.
Я упрямо тряхнул головой:
– Слишком путано.
– И в самом деле, не сразу можно понять, – согласилась женщина. – Видите ли, юноша, старшины Подворий примерно раз в год, если нет особой надобности встречаться чаще, собираются на своего рода совет, где считают убытки и прибыли каждого в отдельности и всех вместе. Это собрание называется Кругом, но чтобы решение Круга обрело значение императорского указа для «пастухов», требуется неукоснительное следование традициям: избираются Первый и Последний голоса. Первый голос – глашатай Подворий, он принимает на себя обязанность излагать волю большинства, к которому неизменно присоединяется. А вот с Последним голосом все гораздо забавнее. Он имеет право оспорить любое из решений.
– Но если большинство все равно «за», какой в этом смысл?
– Последний голос указывает участникам Круга уязвимые места в их планах, уберегает от смертельных ошибок. Даже если не умеет, будет стараться, а старательность иной раз заменяет вдохновение… Будь кто-то из этих глупышей Последним голосом, все сложилось бы иначе.
– Не было бы попыток меня убить?
Вьер неопределенно пожала плечами:
– Как знать? Может, и не было бы. В любом случае, решение, принятое без участия Последнего голоса, ложится на совесть только участников Круга. Потому они и пришли сюда одни, без сопровождения: Смотритель сможет зачесть выполнение хоть этой части традиции.
– Смотритель… Какова его роль?
– Он следит за порядком.
Беспечный тон голоса меня не обманывает, потому переспрашиваю:
– Только лишь следит?
Сеточка морщин на лице женщины становится заметнее от широкой улыбки.
– Разве этого мало? Следить, юноша, не всегда означает быть бесстрастным наблюдателем, следить – почти что следовать. Следовать – наследовать. А наследник должен хранить и приумножать достояние предков всеми доступными способами. Так действует и Смотритель: если между Подворьями или внутри них начинается разброд, или кто-то из старшин нарушает отцовские заветы, право управления на время восстановления порядка переходит к самому достойному и уважаемому среди «пастухов». Как правило, это человек, уже променявший суету дел на тихий отдых в окружении любящих отпрысков или верных слуг.
– И все безропотно признают его власть?
Вьер хохотнула:
– Вы невнимательно меня слушали, юноша! Если «пастух» доживает до того времени, чтобы уйти на покой, он успевает обзавестись влиянием, и не всегда только денежным. Маленькая армия – очень веский довод в любых делах, не правда ли?
– Хотите сказать, Смотритель – одна из сильнейших сторон в Подворьях?
– Сильнейшая, юноша, сильнейшая! Но вмешивается в жизнь «пастухов» лишь в случае крайней надобности. Или в случае вопиющего нарушения традиций.
Ее бы устами, да медовый эль пить… Поверим? Хорошо, пусть так. Троица больше не представляет для меня и моих близких угрозы. Все вернулось на свои места… Почти все. А что не пожелает возвращаться само, будет взято мной под руки и препровождено домой. Сразу, как только.
Однако сказанное вьером, не более чем полезные, но скучные сведения, а я хочу удовлетворить свое любопытство, совмещая пользу с приятностью:
– Вы ведь пришли сюда не затем, чтобы беречь жизни и души, верно?
Светлые глаза прячутся под полуопущенными веками.
– И хотелось бы слукавить, да не стану. Не только за этим. Я надеялась…
– Увидеть «белошвейку» в действии?
Сталь взгляда снова упирается в мое лицо:
– Почему вы выбрали именно эту причину, юноша?
– Потому что я слышал в вашем голосе эхо восхищения, того, с которым вы когда-то читали старые хроники и легенды.
Вьер внимательно смотрит на меня, словно старается разглядеть в уже изученном до мельчайших подробностей облике новые черты.
Зря стараетесь, hevary: за день я ничуть не изменился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123