Другой рукой он отвел назад
блестящие волосы и прикоснулся пальцами к ее подбородку. Он сделал это для
того, чтобы еще раз убедиться в том, что перед ним - настоящая Норисса, а
вовсе не видение. На сей раз его ждало нечто большее, чем просто
прикосновение к телу, состоящему из реальной плоти: Норисса порывисто
обняла его, и он почувствовал легкое головокружение, ибо на него
обрушились все ее долго сдерживаемые чувства. Это было гораздо глубже и
полнее, чем их обычная связь от мозга к мозгу, и Байдевин чуть было не
отступил перед невероятной силой этой бури эмоций. Норисса тем временем
принялась расспрашивать Байдевина о том, как он себя чувствует и не ранен
ли он. Мимолетное ощущение, когда замерло сердце и перехватило дыхание,
ушло так же быстро, как и появилось, и Байдевин даже не осмеливался как-то
назвать его, он даже не был уверен, было ли это на самом деле. Но зато он
знал, что перед ним Норисса.
Он кивнул в знак того, что он в порядке, не потрудившись даже ощупать
себя в поисках повреждений, и в свою очередь засыпал Нориссу градом
вопросов: "Ты не ранена? Не повредили ли они тебе? Что произошло?"
Лицо Нориссы напряглось в ответ, губы превратились в тонкую
бескровную ниточку, и она кивнула на что-то, находящееся за спиной
Байдевина. Только теперь Байдевин начинал постепенно осознавать, что
происходит вокруг. Оказалось, что он стоит, по колено погрузившись в
беспорядочно разбросанные по полу шелковые вышитые подушки. Высокие
потолки странного зала, великолепное убранство каменных стен и
ослепительное сияние отполированного оружия неопровержимо
свидетельствовали о том, что Байдевин и Норисса оказались далеко от
затерянной в лесу деревушки повстанцев. Легкий шелест платья заставил его
повернуться.
Сойдя с высокого трона темного резного дерева, к ним приближалась
женщина с золотистыми волосами. Ее тело, казалось, излучало чувственную
энергию, которая притягивала и одновременно пугала Байдевина. Присутствие
этой женщины притупило острие терзавшего его беспокойства и умиротворило
смущение невысказанными словами ободрения. Это ее красота многократно
отражалась в отполированных доспехах неподвижных солдат, а ее душа,
казалось, согревала воздух в зале. Когда она улыбалась, то даже свет
факелов становился ярче и зала освещалась волшебным, неземным сиянием.
- Никто не был ранен, мастер Байдевин, за исключением, быть может,
тебя. Боюсь, что вынужденное путешествие в мой замок, которое вы проделали
при помощи колдовских сил, не было слишком комфортным. К тому же я
слыхала, что Джаабен не слишком вежливо убеждал тебя в необходимости
посетить нас. Не беспокойся, при первом удобном случае я серьезно поговорю
с ним.
Ее голос был мягким, и в нем звенел сдерживаемый смех. Лиловые глаза
улыбались своим собственным сокровенным мыслям, а золотистые волосы
колышущимся водопадом ниспадали до самого пола. Она, соответствуя любым
представлениям об идеале женственности, тем не менее была реальна -
прекрасная, желанная и опасная.
Байдевин с трудом оторвал свой взгляд от ее совершенного лица и с
недоумением воззрился на Нориссу. Она прошептала ему на ухо: "Фелея!", и
его зачарованность переросла в ужас. Непроизвольно Байдевин еще крепче
стиснул руку Нориссы, в то время как глаза его лихорадочно заметались по
сторонам в поисках выхода.
Тяжелые деревянные с позолотой двери на дальнем конце зала были
распахнуты настежь. Это был единственный выход, за исключением, быть
может, какой-нибудь еще двери, которая, вероятно, была скрыта тяжелыми
драпировками позади трона. Вдоль каждой стены длинными рядами стояли
солдаты, устремив взгляды в какие-то невидимые дали и крепко сжимая в,
руках копья и щиты, однако без тени угрозы. Опасения Байдевина были
связаны вовсе не с солдатами, которые, как казалось, не обращали на них
никакого внимания. Он боялся, что заклятье, несомненно, наложенное на
двери, помешает им выбраться даже из этого зала, не говоря уже о том,
чтобы благополучно покинуть замок, избегнув столкновения с такими опытными
колдунами, как Тайлек и Фелея.
Тем временем уже было поздно что-либо предпринимать. Фелея
наклонилась вперед, так что ее длинные волосы шелковой занавесью упали на
ее согнутую руку. Взяв Байдевина за локоть, она слегка потянула его к
себе, и ее приветливый голос ласково коснулся его слуха:
- Вы оба утомлены и пребываете в растерянности. Прошу вас
присоединиться к моей трапезе. Мы слегка подкрепимся, и я постараюсь
объяснить вам все, что смогу.
Держа одной рукой Байдевина, а второй - Нориссу, Фелея возвела их на
три ступеньки тронного возвышения и усадила на маленькие резные скамеечки.
Тотчас появились слуги с подносами фруктов и вином. Тарелки с мясными
закусками выстроились в ряд, как на параде. Фелея сама командовала слугам,
до тех пор пока не убедилась в том, что гостям предложено все самое
лучшее, и только потом заняла свое место на троне.
Байдевин мысленно предупредил Нориссу, чтобы она ничего не брала из
яств, выставленных перед ними, и перехватил мелькнувшее на лице Фелеи
удивленное выражение и задумался, поняла ли она его мысль, особенно после
того, как Фелея примирительно улыбнулась и взяла себе небольшой ломтик
мяса. Норисса и Байдевин выбрали себе понемногу мяса и фруктов, но
попробовать не решались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136